Дядя Лёша
Шрифт:
Ворота отъехали в сторону, «Москвич» чуть не на цыпочках пробрался на территорию и благоговейно скатился в гараж. Тот самый двуспальный, обещанный согласно проекту. Большую часть его занимала широкозадая «вольво» металлически-синего цвета. Зрительная память снова нехорошо кольнула Вадима: что-то показалось ему неуловимо знакомым, то ли цифры номера, то ли сама машина. Он не стал гадать, зло прекратив думать о чем-либо, кроме предстоявшего дела. Может он доказать хотя бы себе, что от былой воли в нем еще что-то осталось?.. Или как?.. А машины эти — все на одно… лицо. Наплевать и забыть.
Мокрый, заляпанный неизбежной
— Ходют тут всякие… — привел его в себя недовольный женский голос. Такой голос мог принадлежать только уборщице.
И действительно, не успевшие высохнуть кроссовки оставляли на паласе следы.
«Грязь не сало, — мрачно сказал он себе. — Высохло и отстало».
Вадим промолчал и не стал оглядываться. Ему было лет двенадцать, когда его папа выводил машину из гаража и нечаянно толкнул колесом ведро дворничихи, поставленное посреди проезда. «Ты ей ведро покатил», — спустя несколько секунд заметил Вадик. «Да? А я и не видел, — сказал папа и нажал на тормоз. — Ну, сходи извинись». Они к тому времени успели отъехать от гаража метров на сорок. Вадим сходил, извинился, получил бортовой залп главным калибром и с малиновыми ушами вернулся в автомобиль. С тех пор он в дискуссии с блюстительницами чистоты старался не вступать. Даже в самых верноподданнических целях.
Уже поднимаясь на этаж, Воронов расслышал слева из-за дальней двери, веселый мужской рык и надсадное мяуканье кошки. Он невольно обернулся в ту сторону: голоса показались ему опять-таки знакомыми, и он мимолетно подумал — похоже, воображение разыгралось уже как следует и начало шутить шуточки. Этакий дом с привидениями. Охранник за локоть направил его в стеклянную дверь:
— Вам сюда.
Вадим посмотрел сквозь стекло и обомлел. Рок действительно привел его в прошлое, но не к Валерии. Первое, что он увидел, была «Женщина с петухом», висевшая на противоположной стене. А ближе к камину двое мужчин склонились у стола над дипломатом. Они обернулись на звук шагов, и Вадим увидел Антона.
За плечом у него маячил подтянутого вида крепыш со странной прической и ничего не выражающими глазами. Тот самый.
А вот это и называется — не судьба. А может, наоборот, судьба?.. Рок?.. Фатум?..
Вадим резко повернулся и, не слыша возгласов изумленного охранника, пошел по коридорчику прочь. Сергей поймал его за плечо, Воронов легко сбросил руку. С него было довольно. Он не собирался ни бить морду Антону, ни закатывать ему театральных истерик. Он просто шел прочь, на ходу дергая молнию куртки и думать не думая про зонт, оставшийся в машине. Он знал, что там, впереди, дверь наружу и каменная
За его спиной Сергей суетливо пытался что-то объяснить, хотя сам не понимал, что такое вдруг случилось с Вадимом.
— Кого привел, с-сука!.. — не слушая жалкого бормотания, прошипел Антон и с прорвавшейся злобой влепил ему хлесткую затрещину. Сергей испуганно вскинул руки, но охранник Жека мертвой хваткой сгреб его сзади. Антон же, мысленно ругаясь на чем свет стоит, побежал в сторону ванной. У него уже мелькали перед глазами грандиозные неприятности, которыми лично для него чреват был случившийся облом. Но если сей же момент не доложить о происшествии боссу, хуже будет во сто крат. И потому Антон, только что чувствовавший себя козырным, влетел в ванную самой распоследней шестеркой, проштрафившейся к тому же.
Охранник Митяй, засучив рукава, держал в ванночке кошку, Валентин Эдуардович собирался поливать ее из ковшика. Выслушав Антона, хозяин переменился в лице:
— Воронов?.. Ах, так твою и разэтак! Где?.. Здесь?!. Не выпускать! Любым способом — не выпускать!
Что значило в устах Эдуардыча «любым способом», Антон хорошо знал. Он обернулся и кивнул телохранителю, как всегда безмолвно присутствовавшему в двух шагах. Игорек согласно кивнул и умчался по коридору, на ходу засовывая под пиджак правую руку. Ему тоже было не впервой.
— Не-е-е-ет!.. — не своим голосом взвыл Сергей. Он тоже понял, что затевалось, и тщетно пытался вырваться из цепких Жекиных рук, лягнуть его в голень. — Вадька, беги!.. Не-е-ет!..
Жека помрачнел и профессионально заткнул ему рот.
* * *
Какое счастье было ощущать на лице холод и дождь и идти пешком сквозь этот дождь, навсегда удаляясь от дома с привидениями и чувствуя, как холодные капли смывают с души что-то черное, липкое, тянувшееся к Вадиму из вчерашнего дня и едва его не сграбаставшее!.. Да, он только что физически ощутил стену, к которой приперла его жизнь, и понял, что достигнут предел. Теперь или — или. Он все-таки проломил эту стену и уходил. Все равно куда, но — уходил.
Когда из дома раздался тут же оборвавшийся Серегин вопль, Вадим понял, что никакую стену он не проломил и никуда, собственно, не ушел. А вот Сергея, пытавшегося помочь ему, бросил.
Воронов обернулся. Мужская честь обязывала мчаться на выручку, однако ясно было, что даже вдвоем с Серегой будет без вариантов. Три мордоворота, не говоря уже о прочих обитателях дома. В милицию? Да где ее, милицию, здесь найдешь?..
А кроме того, на высоком кирпичном крыльце, пристально созерцая Вадима, стоял Игорек. Он деловито вертел что-то в руках, и, как ни слабо разбирался Воронов в оружии и в убийствах, эти движения могли означать только одно. Привинчивание глушителя к пистолету.
Вадим мгновенно понял, что это не игрушки и надо срочно спасаться, пока не пристрелили, как зайца. Он рванул в сторону так, словно туда уходил мяч, который непременно следовало взять. И мячик был взят. Он шарахнул Вадима в левый бок с силой налетевшего автомобиля. Воронова смело с ног, подбросило, перевернуло и ахнуло спиной о плитки двора. Он подумал о том, кто ж его теперь подвезет, такого мокрого и вывалянного в земле, и хотел встать, но тело отказалось повиноваться. Боли не было, только по груди и спине побежали теплые струйки.