Дядя Лёша
Шрифт:
— Как интересно! — Валерия придала лицу задумчиво-романтический вид. — Давно мечтала посмотреть настоящее дворянское гнездо. Их ведь в наши дни почти не осталось.
— Тогда прошу на экскурсию, — ответил Вадим и, словно торопясь закрепить успех, сделал жест официанту, чтобы принесли счет.
Вадим постарался принять гостью по высшему разряду. Вместо того чтоб вести ее на кухню, как он обычно поступал с приятелями попроще, он усадил ее за большой круглый стол в комнате, которую в их доме называли просто большой, избегая слова «гостиная». Включил торшер и завел музыку.
— Извини,
С этими словами он удалился на кухню, где снял с полки редчайший кофе, который его мать обычно предлагала почетным гостям. Это была особо изысканная смесь трех сортов: арабики, кенийского и колумбийского кофе.
Валерия отнюдь не скучала. Она с удовольствием прислушивалась к жужжанию кофемолки. Приятно было расслабиться в незнакомой комнате, обставленной непривычными старинными вещами и увешанной картинами, зная, что кто-то другой хлопочет, чтобы угодить ей. Валерия не спеша скользила взглядом по картинам и фотографиям на стенах и, хотя сама была к живописи равнодушна, признавала, что картины придают этой комнате оригинальность и элегантность.
«Действительно дворянское гнездо, — сказала она себе. — Видели бы наши жлобы из казино». Количество книг тоже производило впечатление, особенно когда разглядела, что многие были на иностранных языках. Неужели спортсмен и языки знает? Да нет, вряд ли, скорее предки. Сама Валерия никогда не отличалась рвением к наукам, но в последнее время стала испытывать легкую зависть, когда кто-нибудь на ее глазах бойко болтал с иностранцами.
А Вадим уже входил в комнату с подносом.
— Извини, ты тут, наверно, заскучала.
— Нет, что ты, здесь очень мило.
— Не хочешь ли ты к кофе немного ликера? Или коньяку? Отец всем Камю предпочитает армянский. Разумеется, если он не фальсифицированный. Есть и настоящее «Амаретто».
— «Ди Саронно», — решила блеснуть Валерия.
Вадим уже доставал бутылки из резного дубового буфета.
— Спасибо, немного ликера, пожалуйста, а закурить у вас можно?
— Пожалуйста, конечно. Отец раньше постоянно смолил, да и я курю, а мать выгоняет нас травиться на кухню.
Валерия достала сигарету, Вадим щелкнул зажигалкой и помог ей прикурить. Гостья затянулась и лишь после этого взяла хрупкую, изящную чашечку и сделаю глоток.
— Неплохо. — Она сделала еще глоток. — Пожалуй, не хуже, чем у нас в казино.
Комплимент был сомнительным, но Валерия даже не подозревала об этом, а Вадим не обратил внимания или постарался не обратить.
— Люблю самостоятельных мужчин, — тем временем продолжала Валерия. — Неужели ты и готовишь себе сам?
— Нет, ну что ты? Разве моя мамочка оставит голодным единственного сына? — улыбнулся Вадим. — Даже когда на дачу уезжает, обязательно наготовит чуть ли не на неделю.
Значит, готовку все-таки придется взять на себя, подумала Валерия, а вслух сказала:
— Я смотрю, ты тут хорошо устроился. Похоже, у тебя родители покладистые.
— У нас с ними вполне мирное сосуществование. Особенно теперь, когда я диплом защитил. Хорошо, что в наше время нет никаких распределений.
— Ну еще бы, — понимающе
— Да, часть — их, есть и мои. Кое-что еще от деда осталось. Понимаешь, специальности у всех разные и каждый копит свое. Мать — книги по искусству, а отец — по геологии, географии. Он у меня технарь, на геофаке преподает,
— А на английском кто читает?
Вадим небрежно махнул рукой.
— А, когда как. Как говорится, мы все учились понемногу…
— Что, и ты? — недоверчиво спросила Валерия, которая в глубине души просто не могла поверить, что можно читать книги на иностранных языках для собственного удовольствия. Предки-то ладно, они дюже умные, но чтоб спортсмен…
— Бабушка меня с детства учила. Сама-то она знала три языка, но со мной ограничилась английским, хотя ля шэз и ля табль я тоже успел усвоить. А потом — английская школа. До сих пор что-то помню. В Швеции недавно я в команде, можно сказать, за переводчика был — и в магазинах, и на улице.
Вадим разлил ликер в маленькие, почти игрушечные, рюмочки. В баре казино таких размеров даже не было. Он поднял рюмку и проникновенно посмотрел на Валерию.
— За необыкновенную женщину, которая делает жизнь прекрасной. За сегодняшний чудесный вечер.
— Спасибо. — Валерия улыбнулась и поднесла рюмку к губам.
Вадим смотрел на нее не отрываясь. В мягком, приглушенном полумраке блестели ее черные глаза, сверкали и переливались кольца на длинных, изящных пальцах. Звучал хрипловатый голос Эдит Пиаф, атмосфера казалась волшебной и таинственной. Вадиму с трудом верилось, что эта утонченная женщина оказалась у него дома и, кажется, смотрит на него благосклонно.
— Может быть, хочешь еще кофе? — спросил он, чтобы скрыть волнение.
— Спасибо, потом, — почти нараспев проговорила Валерия. — Давай просто посидим.
Вадим не выдержал. Он встал и подошел к креслу, где сидела Валерия, и вдруг опустился на пол рядом с ней. — Валерия, возможно, ты не поверишь мне, но я сейчас чувствую что-то необыкновенное. Я счастлив, что ты здесь со мной…
Он остановился, подбирая слова, и осторожно взял ее за руку. Она не отстранилась и молча, с полуулыбкой смотрела на него. Не отстранилась она и когда он осторожно погладил ее волосы, обнял за шею и приблизил губы к ее лицу.
Когда он почувствовал, что Валерия отвечает на его поцелуй, его охватила горячая волна. Их объятия становились все теснее. Наконец он выпрямился, подхватил ее на руки и понес в спальню.
* * *
— Доброе утро, прекрасная синьорита. Завтрак подан.
Валерия с трудом раскрыла глаза и несколько секунд пыталась сообразить, где она. Ах да, теннисист. Ну конечно, она дома у Воронова. И сразу же в памяти отчетливо всплыли события прошлой ночи.
Она лежала на тахте, прикрытая простыней, правда не атласной, а самой обычной, рядом стоял Вадим. Он подвинул к тахте стул, поставил на него поднос, а на подносе… Валерия чуть не рассмеялась. Чашечки с кофе, апельсиновый сок, какие-то печенья. Надо же. Дожила. Завтрак в постель.