Дядя самых честных правил 6
Шрифт:
— Тогда едем прямо сейчас.
Махнув Кижу, чтобы догонял нас, я повёл Разумовского к дормезу.
— Скажите, Константин Платонович, а почему вы обратились именно ко мне?
— Всё просто, Алексей Григорьевич. Вы долгие годы находитесь подле императрицы. Полагаю, это не просто так? — я позволил себе улыбнуться. — И, обращаясь к вам, я надеялся на маленькое чудо. Что вы блюдёте интересы Елизаветы Петровны выше, чем чьи-либо ещё.
Разумовский кивнул.
— Вы обратились по адресу, Константин Платонович. Её интересы
— Это именно то, что мне было нужно.
Я поклонился и распахнул перед ним дверь дормеза.
Глава 3
Оракул
— Константин Платонович, я должен переговорить с девушкой один на один, — попросил Разумовский, когда мы поднимались к нам на этаж. — Вы позволите?
— Не вижу препятствий, Алексей Григорьевич. Мне скрывать нечего, как я уже говорил.
Едва мы вошли, как услышали из глубины квартиры Танин голос. Девушка напевала тягучую грустную мелодию, что-то про берёзу и несчастную любовь. Разумовский едва уловимо улыбнулся и обернулся ко мне.
— Это она? — спросил он шёпотом.
Я кивнул.
Он приложил палец к губам и пошёл на голос.
У окна в гостиной мы и нашли Таню. Негромко напевая, девушка сосредоточенно рисовала small wand’ом на стекле связку Знаков. Один из полезных трюков, что я ей показывал — снаружи невозможно подглядеть, что происходит внутри, вместо людей видны только размазанные цветные тени.
Таня стояла к нам вполоборота. Глядя на её профиль, Разумовский замер и пальцами потёр глаза.
— Господи, — проговорил он еле слышно, — одно лицо с Лизой.
Мне довелось видеть императрицу два раза, но не скажу, что находил особое сходство между ней и Таней. Но то я, а вот Разумовский знал Елизавету в молодости и у него было с чем сравнивать.
Я положил руку ему на плечо, слегка придержав. И только когда Таня закончила рисовать Знаки, я постучал в открытую дверь.
Девушка обернулась. На секунду она смутилась, но быстро справилась с чувствами и приветливо улыбнулась.
— Добрый день, сударь.
— Татьяна, разрешите рекомендовать моего друга, — наш гость низко поклонился, — граф Разумовский Алексей Григорьевич.
— Очень приятно, ваше сиятельство.
Разумовский подошёл к Татьяне, поклонился ещё раз и поцеловал ей руку.
— Счастлив видеть вас, сударыня. Скажите, что вы пели? Мне казалось, у этой песни другая концовка…
Я не принимал участие в разговоре. Встал скромненько в сторонке и наблюдал за Разумовским. А он ещё тот персонаж — задаёт вроде невинные вопросы, а сам осторожно выпытывает подробности из жизни. Годы, проведённые рядом с императрицей, не прошли даром для казака, превратив его в опытного царедворца.
— Я оставлю вас на минуточку, — я подмигнул Тане, — распоряжусь подать чаю.
Он просил о разговоре с Таней наедине?
От чая Разумовский отказался.
— Нет, благодарю, Константин Платонович. Я должен ехать и хотел вас попросить: постарайтесь никуда не выходить, ради вашего же блага, — он покачал головой. Вид у него при этом был несколько растерянный. — Я приеду к вам, как только смогу. Ничего пока обещать не буду, но сделаю всё возможное.
Проводив его, я вернулся в наши комнаты и подозвал Кижа.
— Дмитрий Иванович, для тебя есть серьёзное поручение. Отправляйся во дворец, прямо сейчас. Мне нужно знать, что происходит у Елизаветы и вокруг неё.
— Вы не забыли, Константин Платонович? Я не могу войти в покои императрицы.
— Не можешь, помню. Но никогда не поверю, что там нет возможности подслушать. Ставлю сотню рублей, наверняка есть какие-нибудь слуховые окошки или что-нибудь такое.
— Вы предлагаете мне стать шпионом? — возмутился Киж.
— Разведчиком, Дмитрий Иванович. И только из-за необходимости обезопасить Таню. Кстати, заодно выяснишь, кто из придворных подслушивает императрицу. И хорошо бы их отвадить, когда Разумовский будет рассказывать Елизавете про наше дело.
— Можно применить карательные меры? — Киж ухмыльнулся и провёл указательным пальцем по шее.
— По обстоятельствам. Только не светись и не оставляй следов.
— Исполню, Константин Платонович.
— Как закончим, дам тебе недельный отпуск на картёжные дела.
Киж осклабился, поклонился и умчался исполнять поручение.
Ожидание растянулось почти на пять дней. Разумовский не торопился приезжать, и мы с Таней безвылазно сидели в квартире. Каждое утро появлялся Киж с докладами. Он действительно обнаружил, что покои императрицы регулярно прослушиваются стареньким лакеем. Пока Киж его не трогал, наблюдая и пытаясь выяснить, кому тот относит доклады.
Ещё мертвец доложил о ссоре Елизаветы с Петром Фёдоровичем. Тот явился к больной императрице и стал требовать дать свободу Пруссии и освободить Фридриха Вильгельма от своего «унизительного» регентства.
Как я слышал из Злобино, Елизавета взяла Пруссию под протекторат, поставила туда своего генерал-губернатора и держала мальчишку-наследника в ежовых рукавицах. Это страшно бесило Петра, до истерик и рыданий.
Естественно, требования отпустить лакомый кусок вызвали у Елизаветы страшную ярость. Даже лёжа в постели, она оставалась владычицей, цепко держащейся своей выгоды. В результате случился скандал, так что императрица даже пригрозила Петру вычеркнуть его из завещания, оставив престол малолетнему Павлу.