Дядя Сайлас. В зеркале отуманенном
Шрифт:
Сердце мое заколотилось. Я сделала заключение: моему дяде хуже, он умирает… и это доктор, за которым послали слишком поздно.
Я прислушивалась: вот сейчас доктор поднимется, войдет к дяде — я думала, что в ночной тишине я все услышу, но до меня не донеслось ни звука. Целых пять минут я напрягала слух — понапрасну. Я вернулась к окну, но обнаружила, что экипаж исчез.
Я испытывала сильное искушение разбудить Мэри Куинс, держать с ней совет и убедить ее провести расследование. Не сомневаясь, что мой дядя при смерти, я жаждала узнать мнение доктора. Но ведь я поступила
— Как дядя Сайлас? — поторопилась я узнать.
— Старая л’Амур говорила, что еще чудит, но уже не так плох, как вчера, — ответила Милли.
— Разве за доктором не посылали? — спросила я.
— За доктором?.. Вот странно, она и словом не обмолвилась… — отвечала кузина.
— Я только спрашиваю.
— Не знаю, приезжал ли, нет, — проговорила она. — Но с чего ты взяла — про доктора?
— Прошлой ночью, между двумя и тремя часами, здесь был почтовый дилижанс.
— Да ну? А кто сказал? — живо заинтересовалась Милли.
— Я сама видела. И некто — я решила, доктор, — покинул дилижанс и вошел в дом.
— Враки! Кто бы за доктором посылал, девчонка? Не доктор это, говорю тебе. Каков из себя? — спросила Милли.
— Я только видела, что мужчина — а может, женщина? — высокого роста… в плаще, — сказала я.
— Тогда не он. И не другой, о котором я подумала… Будь я проклята, если это не Корморан {48} , — вскричала Милли, нетерпеливо отбивая дробь костяшками пальцев по столу.
48
Корморан. — В оригинале стоит французское слово cormoran, что означает «баклан». Милли награждает этим прозвищем персонаж, закутанный в черную накидку, очевидно, из-за его сходства с большой черной птицей.
Именно в этот момент в дверь постучали.
— Войдите, — сказала я.
В комнату вошла старая л’Амур и присела в реверансе.
— Я пришла сказать Мэри Куинс, что ее завтрак готов, — произнесла старуха.
— Кто прибыл на почтовых? — потребовала у нее ответа Милли.
— Какие еще почтовые? — взвизгнула старая карга.
— Я про почтовый дилижанс, который останавливался тут в третьем часу ночи, — проговорила Милли.
— Вранье! Подлое вранье! — выкрикнула старуха. — Не было тут у дверей никакого дилижанса с тех пор, как мисс Мод приехала из Ноула.
Я с изумлением смотрела на старуху служанку, смевшую так дерзить.
— Был дилижанс, и привез, надо думать, Корморана, — сказала Милли, наверное, привыкшая к смелым речам л’Амур.
— Опять подлое вранье, под стать прежнему! — отрезала старая карга, и ее изможденное, сморщенное лицо сделалось красным, как медь.
— Прошу вас никогда не выражаться подобным
При моих словах старуха покраснела еще сильнее, сбитая с толку; она уставилась на меня, поджав губы, так что лицо ее исказила зловещая гримаса. Однако она поборола гнев и только раздраженно фыркнула, говоря:
— Я не хотела обидеть вас, мисс, мы, в Дербишире, как подумаем, так и сказанем. Я не хотела обидеть вас, мисс. Вы ж не обиделись, а? — И она еще раз почтительно присела в реверансе. — А вам, мисс Милли, я позабыла сказать, что господин требует вас сию же минуту.
Милли молча поспешила из комнаты, л’Амур, не отставая, следовала за ней.
Глава II
Появляется доктор Брайерли
У Милли, присоединившейся ко мне за завтраком, глаза были красные и припухшие. Она еще ловила воздух с тем тихим всхлипом, который выдает — даже при отсутствии других признаков — недавние бурные рыдания. Она села молча.
— Ему хуже, Милли? — встревоженно спросила я.
— Нет, с ним ничего плохого, с ним все в порядке, — резко ответила Милли.
— В чем же дело тогда, Милли, дорогая?
— Вредная старая ведьма! Наговорила Хозяину, что я сказала про Корморана, ну, что почтовый дилижанс прошлой ночью привез Корморана.
— А кто это — Корморан? — полюбопытствовала я.
— Ох, вот оно… Ты хочешь, чтобы я рассказала, и я хочу рассказать, а только не смею, ведь он тут же отошлет меня во французскую школу, черт бы ее побрал! Черт бы их всех побрал!
— А почему дядя Сайлас обеспокоился? — очень удивившись, спросила я.
— Так ведь врут!
— Кто?
— Л’Амур — вот кто. Она как наябедничала Хозяину про меня, так он за нее и взялся, потребовал сказать, были ли приезжие прошлой ночью, а она клялась, что никого не было. Ты уверена, Мод, — ты действительно что-то видела? Может, тебе приснилось?
— Не приснилось, Милли, я видела это, как вижу тебя, — ответила я.
— Хозяин все равно не поверит, он взъярился на меня, грозит Францией, чтоб она под воду ушла! Не люблю Францию… да, чертовски не люблю. Ты ж, наверное, тоже?.. Они меня застращали Францией — отошлют, посмей я еще хоть словечко сказать про почтовых и… про кого бы то ни было.
Меня уже мучило любопытство: кто это — Корморан? Но я поняла, что ничего не услышу от Милли, и она в действительности знала не больше моего насчет таинственного ночного посетителя.
Через несколько дней я была удивлена, увидев доктора Брайерли — он поднимался по лестнице. Я стояла в темной галерее, когда он пересекал площадку, направляясь к дядиной двери, — не сняв шляпы, с какими-то бумагами в руках.
Он не заметил меня, и, как только он вошел к дяде Сайласу, я спустилась вниз. В холле я нашла поджидавшую меня Милли.