Дядюшка Фистус, или Секретные агенты из Волшебной страны
Шрифт:
Старички подобрали бронзовый подсвечник и торопливо зашагали вдоль забора к лавке старьёвщика.
– Милейший, – прошамкал Пляксур, обращаясь к хозяину лавки, – я принёс вам одну уникальную вещицу. Взгляните-ка, настоящая древняя бронза.
Хозяин лавки взял подсвечник в руки, покрутил его и вернул обратно Пляксуру.
– Из уважения к вашим сединам, папаша, я могу приобрести этот кусок железа за пять монет.
– За пять монет? – вскричал Пляксур негодующе. – Да это же антикварная ценность!
– Ну,
– Восемь монет за бесценное произведение искусства!
– Восемь монет или вообще ничего, – проговорил хозяин лавки решительно и отодвинул от себя бронзовый подсвечник.
– Грабёж! – заверещал Пляксур. – Грабят двух честнейших старичков!
– Прекратите кричать, – возмутился хозяин лавки. – Или восемь монет, или убирайтесь вместе со своей железной рухлядью.
– Ладно, давайте хотя бы восемь монет, – согласился скандальный старичок.
Старьёвщик неторопливо отсчитал деньги. Пляксур жадно схватил монеты и, подмигнув Гунсе, направился к выходу.
Хозяин лавки взял подсвечник в руки и стал внимательно его осматривать.
– Скупердяй несчастный! Чтоб твоя лавка сгорела! – услышал он вдруг за спиной и, обернувшись, увидел сквозь окно двух улепётывающих старичков.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
Пикли и Микли
Фистус и Королина метались по всему городу в поисках пропавшей девочки.
– Зачем ты только вернулась за этим несчастным клубничным мороженым, – ворчал Фистус на расстроенную обезьянку.
– Нечего было тогда посылать нас за завтраком, – отвечала обезьянка. – Ты во всём виноват! Только ты!
Они, наверное, уже в тридцатый раз проходили по дороге, которой должна была возвращаться домой Эжелина. И вдруг обезьянка радостно воскликнула:
– Ага! Вот они! Держи их, Фистус!
И бросилась за двумя маленькими серыми мышатами, улепётывающими от неё вдоль высокого забора.
– Держи их, держи! Они знают, где Эжелина.
– Эй, обезьяна, ты что, от горя с ума сошла, что ли? – спросил Фистус насторожённо.
А два мышонка, воспользовавшись замешательством друзей, юркнули в небольшую щёлку в заборе.
– Фистус, ты всё испортил! – трагично произнесла Королина. – Те двое сбежавших мышат – единственные, кто могли нам помочь. Мы с Эжелиной подобрали их на дороге и хотели отнести домой, чтобы накормить. И вот теперь девочка пропала, а свидетели её исчезновения сбежали.
– О, господи! – рассердился Фистус. – Не могла раньше об этом сказать!
Он мгновенно превратился в кота, одним прыжком перемахнул через высоченный забор и с громким мяуканьем погнался за
– Ну что, голубчики, скажете мне, куда девалась девочка? Мышата испуганно запищали.
– Они не умеют говорить, – сообразил Фистус-кот.
Он прошептал какое-то заклинание, и испуганный писк мышей превратился в отчётливые слова.
– Отпусти, отпусти. Мы всё расскажем. Только не ешь нас!
– Ну это мы ещё посмотрим, – протянул кот, мурлыча. – Всё зависит от того, что вы нам собираетесь сообщить.
– Всё, что захотите, – раздались в ответ два тоненьких голосочка.
– Ну, тогда отвечайте, куда делась девочка!
– О, если бы мы знали, что эта девочка дружит с такими огромными котами, мы бы никогда не залезли к ней в карманы, – испуганно пропищал первый мышонок.
– Ближе к делу, – напомнил кот.
– Мы спокойно сидели у неё в кармане и почти не баловались, – сообщил второй мышонок. – Только бессовестный Пикли сначала хотел прогрызть в кармане дырку. Но я сказал ему: «Пикли, ну будь же хоть раз в жизни благоразумен. Если девочка заметит дырку, то она, наверное, не даст нам молока и сыра, а накормит одними пирожными».
– Врёшь ты всё, Микли. Ябеда! – взвизгнул первый мышонок и хотел было наброситься на своего приятеля, но кот ловко подцепил его лапой и вернул на прежнее место.
– Микли врёт, – верещал первый мышонок. – У девочки в кармане лежал орех, и Микли его слопал один. А я говорил ему: «Ну как тебе не стыдно, Микли, нельзя воровать из кармана чужие орехи. Добрые люди пригласили тебя в гости, чтобы накормить всякими вкусными вещами, а ты так недостойно ведёшь себя и ешь чужие орехи без меня». А он мне говорит: «Раз я еду в этом кармане, значит, я – хозяин кармана. А, стало быть, всё, что лежит в моём кармане, принадлежит мне. И этот орех тоже». И, представляете, съел этот вкусный орех. Съел до последней крошки.
– А тебе ничего не оставил? – осведомился кот деловито.
– Ничего, – отрицательно замотал головой Пикли.
– А откуда же тебе тогда известно, что орех вкусный? Даже сквозь серую шёрстку было видно, как покраснела от смущения мордочка мышонка.
– Ну вообще-то я чуть-чуть попробовал этого ореха. Самую капельку, – признался он, отводя глаза.
– Бессовестный, – возмутился Микли, – ты же слопал больше половины моего ореха.
– Он не твой, – возразил Пикли.
– Мой, мой. Он лежал в моём кармане.