Дядюшка Сагамор и его девочки

Вильямс Чарльз

Он попытался поддержать Кудрявого и дать ему возможность отвернуться и стереть с лица губную помаду. А дядя Сагамор совершенно по-идиотски стоял на трибуне, держа руку на голове у мисс Эмили. Она выпила еще лекарства и, перекинув сигарету в угол рта, произнесла:

— Ну, где вся эта дребедень про его военные подвиги?

Порывшись в сумочке, она нашла какой-то клочок бумаги; но уронила его. Наклонилась подобрать и, к своему удивлению увидела дядю Сагамора с накладными седыми волосами, прилипшими к его руке.

Ее собственные волосы оказались жгуче-черными. Потянувшись за бумажкой, она толкнула микрофон. Он упал на землю.

Потом она потеряла свои дымчатые очки. Черт возьми, это была Кончита Маклеод! «Ну да, это и должна была быть она», — подумал я.

Выпрямившись, она стала читать про подвиги Кудрявого на войне, хладнокровно не обращая внимания на царивший вокруг бедлам. Из равновесия ее вывести было не так-то легко. Разумеется, без микрофона никто не слышал ни слова. Толпа улюлюкала.

Все это длилось не более трех секунд. Дядя Сагамор решил, что больше нет нужды возиться с ее волосами, раз она из-под лих выскочила, и поспешил на помощь папаше. Тот попросил воды для Кудрявого — запить пилюли. Но поскольку они там все толкались, Кудрявый, похоже, вылил стакан на себя. Он вытащил из кармана большой розовый платок, чтоб утереться. Оттуда выскочили игральные кости и забренчали по трибуне.

При виде его платка миссис Хорн взвизгнула:

— Отдай его мне! — и забрала, к себе в сумочку.

Тут что-то стало летать в воздухе и шлепаться на трибуну. Это были помидоры дяди Сагамора, те, что он намеревался продать. Кудрявый отшатнулся. Из его нагрудного кармана вывалились пистолет и бутылка виски. Никогда бы не подумал, что все это могло там поместиться. Идти он явно не был способен. Виски разлилось, и папаша запричитал:

— О Господи, это ж его лекарство! Придется заказывать опять… Тут позади раздался крик. На трибуну взбиралась мисс Мэлоун в своем невозможном одеянии. Протягивая руки к Кудрявому, она завопила:

— Милый! Слава Богу, я тебя нашла! Теперь мы сможем пожениться!

Только он стал от нее отбиваться, как на трибуну ворвалась Беби Коллинс с краснолицым мужчиной. Она завизжала:

— Вот он, Пол! Вот этот, в белом костюме!

Шум стоял страшный, трибуна была забрызгана помидорами. Один попал дяде Сагамору в затылок, другой угодил Кудрявому в грудь. Он бросился в бега под градом помидоров. Папаша получил в ухо. Кто-то заорал:

— Держи вора!

И я даже на миг испугался, как бы их не линчевали. А в самом центре трибуны, среди всего этого гама красовался шериф. Над головой он держал две пинтовые бутыли, рот его открывался и закрывался, но из-за шума ничего нельзя было разобрать. Бугер и Отис возились с микрофоном. Через минуту все было готово. Шериф проорал:

— Тихо всем! Прекратить! Сагамор Нунан арестован!

Настала мертвая тишина.

— Я его поймал! Я все раскрыл! — орал шериф, держа бутыли. Слезы катились у него по щекам. — Я достал аппарат Сагамора Нунана! Глядите!

Толпа обернулась вослед его жесту и увидала машину, в которой лежали небольшой котел, бензиновая плитка, водяной чан и остальные посудины. Бугер и Отис надели на дядю Сагамора наручники. Тот стоял совершенно покорно, опустив голову.

— Скипидар! — выкрикнул шериф. — Он был возле аппарата! Он добавлял его в каждую бутыль, чтобы люди думали, будто он вытекает из этого чертова скипидарного аппарата, и чтоб мы не искали настоящий! И чтобы Минифи выиграл, выборы, а я проиграл! Аппарат был в низине, в зарослях папоротника, в полумиле от дома! Он думал, я попался на

его удочку и не стану больше искать! Но я оказался похитрее!

— Черт бы его побрал! — воскликнул я. — Это Харм ему все открыл.

— Ну да, — отозвался Мёрф. — А ты не думаешь, он не заслуживает немного поэтической вольности после того, что перенес?

Толпа опять взревела. Я взглянул на шерифа. В руках у него на этот раз была белая ковбойская шляпа.

— Там найден еще один предмет, — объявил он. — Может, кто знает, кому это может принадлежать? Тут есть инициалы:

Дж. Л.М. Пусть владелец обратится в полицию, мы с радостью вернем ему его вещь!

Толпа вновь взревела. Раздались крики:

— Он этого заслуживает! Пускай занимает свой кабинет!

У шерифа слезы продолжали течь по щекам. Он обратился к публике:

— Я знал, что когда-нибудь этот день придет! Я знал, что Господь не даст роду человеческому свернуть с цивилизованного пути и не загонит его обратно на дерево!

Толпа снова взвыла. Все потонуло в криках. Люди стали подниматься по ступенькам и трясти шерифу руку.

Почти все разошлись. Мы с Мёрфом и с мисс Мэлоун сидели в открытом автомобиле, а дядя Финли разбирал трибуну себе на ковчег. Я чувствовал себя скверно. Да, дядя Сагамор не мог выиграть против них обоих. Этого паршивого Кудрявого он высек, а вот шериф достал его самого. И папашу арестовали — наручники на него не надели, но увезли.

— Но, послушайте, — обратился я к Мёрфу, — если аппарат не убирали, зачем Харм сказал Кудрявому, что убрали?

— Для того чтобы провести собрание, естественно. Харм работал на Сагамора.

— Ну да?

— Конечно, все это время. Они с Сагамором подрались из-за разбитых четырех бутылей только для отвода глаз.

— Тогда почему же Харм в конце концов рассказал шерифу, где был аппарат? Почему он повел двойную игру?

— Ничего он не повел, он строго следовал инструкциям. Слушай, Сагамор поставил восемьсот долларов на выборах десять к одному. За восемь тысяч баксов можно наладить производство…

— Так их же арестовали!

— Завтра они будут дома, Билли, — сказала мисс Мэлоун и закурила.

— Как?

— Ну конечно, — ответил Мёрф. — Я стал догадываться об этом, когда ты рассказал, сколько там было бутылей и где аппарат. Это ведь не на Сагаморовой земле. Помнишь, ты перелезал через изгородь? Так вот, это земля Кинкэйда. — Мёрф потряс головой и вздохнул:

— Ох, Кинкэйд! Во всяком случае, это находилось не во владениях Сагамора. Когда они всё нашли, Сагамора там и близко не было. На этот случай у него припасено пять тысяч свидетелей. Никаких признаков того, что он все это когда-нибудь видел.

— Но Харм рассказал ему…

— Шериф уже объявил во всеуслышание, что сам все обнаружил. Тут, верно, есть еще что-то. Но подождем до завтра.

Я испустил глубокий вздох:

— Господи, хоть бы они больше не ввязывались в политику!

А почему вы спрашивали, сколько там бутылей и какие у них крышки?

— Это когда я понял, что Сагамор никакого самогона не гнал, виски не делал.

— Что?

— Дней восемь назад я ему купил двадцать четыре пинты в Поттере. Когда ты мне рассказал, я сложил всё с теми четырьмя, что Сагамор разбил, да еще с одной, что была у Кудрявого, да с той, что забрал Бугер у пьяницы. Вышло как раз двадцать четыре. Так что Сагамор ничего не делал. А запрятанный аппарат — просто надувательство.