Дьявол целует сладко
Шрифт:
— Привет… — пробормотала я, потупив взор. — Ты как?
— Так себе… но выкарабкаюсь. Не переживай.
Разве он не должен меня невзлюбить и сторониться? Почему его губы растягиваются в такой искренней улыбке, будто я его самый близкий друг, за которым он ужасно соскучился?
Но я рада его улыбке — это лучшее, что случилось со мной за последние дни. Я уже ненавидела все время, которое провела с Мартином. Воспоминания меркли, омрачались, искажались. Они больше не приносили сладкого томления. От них лишь передергивало, как от приснившегося кошмара.
— Если
— Спасибо… Я позже зайду.
— Заходи, когда сможешь.
Вымучив легкую улыбку, я напоследок окинула Лёню беглым взглядом и прикрыла дверь. Во мне разгоралось желание остаться, рассказать ему обо всем, надеясь, что он меня простит. Наверно, после такого разговора нам обоим стало бы легче.
Но сегодня у меня другая миссия. Решение так поступить пришло спонтанно — я даже не раздумывала. Мне было достаточно перевести половину страницы нужной Мартину главы, чтобы решиться. Теперь все зависит лишь от меня.
В торговом автомате, который ютился рядом со стойкой ресепшена, я купила две банки энергетика и поднялась наверх.
Инна сидела в застывшей позе, устремив взгляд в темноту. Она даже не включила свет на веранде. И на меня не отреагировала, когда я подошла. Мне пришлось вложить ей в руки холодную банку с еще не высохшими каплями конденсата, чтобы заставить подругу ожить.
— Как погуляла? — хриплым голосом спросила она, открывая банку.
Я опустилась в плетеное кресло и заговорила. Описала свой вечер в мельчайших подробностях, но без эмоций. Снова возмущаться, злиться и плакать не осталось сил.
— Прибить его охота, — процедила сквозь зубы подруга, когда я остановила рассказ, чтобы промочить горло несколькими глотками энергетика. — Забудь, что я тебе говорила о том, что в ответ шантажировать плохо. Здесь другого варианта нет. Он — человек, прогнивший насквозь. Извращенец и мразь. Его вообще надо выкинуть из лагеря. Таким людям у нас не место.
— С выбросом из лагеря придется повременить. Я ведь тебе еще не рассказала, что было после того, как я вышла из ванной.
— Что-то хуже?
— Нет. Мы оба успокоились и почти не разговаривали. То, что он выбросил мое безвкусное платье в мусорку — это уже мелочь. Я устала возмущаться. В любом случае ничего мои возмущения не принесли бы…
— Нет, погоди. За платье и убить не грех. В суде бы точно оправдали!
Мы в унисон устало рассмеялись, но я быстро посерьезнела и добавила:
— Теперь не буду к нему приходить ни в чем, кроме дешевой футболки и старых джинсов. Но важно другое. Я начала переводить его книгу, и хочу тебе сказать одно: держись крепче в кресле, ибо ты точно выпадешь из него, когда я тебе расскажу, о чем она.
— Погоди, — подруга выставила между нами ладони. — Ты уверена, что эта информация стоит того, чтобы мне ее рассказать? Сама говорила, что Мартин тебя в порошок сотрет, если узнает…
— Во-первых, ты сарафанить не любишь. А во-вторых, оно того стоит.
— Ладно.
— В главе, которую я стала переводить, написано о том, как передать дар другому человеку. При этом не лишившись жизни.
Подруга едва не подскочила в кресле.
— Серьезно? — она широко распахнула глаза, уставившись на меня. Я видела, как в ее взгляде загорается надежда.
— Да. Мы могли бы спасти Командира.
Инна не сразу смогла заговорить от шока. Она с открытым ртом глазела по сторонам, вцепившись руками в банку.
— Только есть две проблемы… — продолжила я. — Первая: нам придется потом подстраивать его похороны, держа все втайне, либо же сообщить всем в лагере о новых знаниях. И второе: ошибка в переводе, которую я могу допустить по неопытности, может стоить Командиру жизни.
— Конечно, мы могли бы украсть книгу и нанять профессионального переводчика, — наконец подала голос подруга. — Либо ты можешь попробовать сфотографировать страницы на смартфон.
Я вздохнула:
— Мартин постоянно сидит над душой. Сегодня все время наблюдал за мной.
— Тогда ты пока переводи, а если вдруг выпадет момент — попробуй сфотографировать. И я понимаю, что переводить сложно, но… Ты не можешь поторопиться? Я не знаю, сколько осталось Камилю…
Переводить сложно, невероятно сложно. Я вспомнила, как провела последние часов пять, роясь в разговорниках, словарях, на форумах, чтобы узнать точное значение то одного, то другого словосочетания. Мой мозг едва не кипел. Но ради Инны, ради Командира я буду стараться еще больше.
— Я постараюсь справиться скорее.
— И еще одно. Хочешь, я могу завтра подойти к Эмме и попросить сделать запрос на досье Мартина? Знаю, ты в последнее время не в ладах с ней. А с его досье нам, возможно, станет легче придумать план, по которому мы потом бы выгнали его из лагеря.
— Я сама с ней поговорю. Не хочу, чтобы Эмма и на тебя обозлилась из-за того, что ты мне помогаешь.
Мы провели еще немного времени на веранде, обсуждая наши планы. Но лишь когда я возвращалась домой, задалась одним немаловажным вопросом: зачем Мартину переводить в первую очередь главу о передаче дара? Почему он настаивал именно на этой части книги? Ведь у него есть дар. Значит, он либо хочет кого-то лишить дара, либо сам избавиться от него. И опять-таки… зачем?
Я даже не сомневалась, что он не ответит, если я спрошу его об этом.
К моему удивлению, Фрейд караулил меня под дверью.
— Неужели ты променял котлетки на корм?
В ответ он подошел ко мне и потерся о ноги, высоко поднимая хвост.
— Я тоже соскучилась.
Подняв кота на руки, я крепко прижала его к себе. Завтра мне предстоит трудный день — то есть уже сегодня. Когда мы с Инной уходили с веранды, уже поднималось солнце, окрашивая небо в предрассветные краски. Мне осталось поспать несколько часов, а затем нужно идти на работу в офис. К Эмме зайти я собиралась с самого утра.