Дьявол и Господь Бог

Сартр Жан-Поль

Сенатор.

С негром? Ба! (Положив руки на ее плечи.) Если ты подпишешь, весь город единодушно признает тебя своей дочерью. Весь город. Все матери нашего города.

Лиззи.

Но…

Сенатор.

Неужели ты считаешь, что весь город может ошибаться? Целый город, где обитают пасторы и священники, врачи, адвокаты, артисты; где живет мэр и его заместители, а также члены благотворительных обществ. Они могут ошибаться, по-твоему?

Лиззи.

Нет, нет, нет.

Сенатор.

Дай руку! (Заставляет ее подписать бумагу.) Так. Благодарю тебя от имени сестры и племянника, от имени семнадцати тысяч белых нашего города, от имени американской нации, которую я здесь представляю. Дай мне твой лоб. (Целует ее в лоб.) Я еще вернусь вечером: нам есть о чем побеседовать с тобой. (Уходит.)

Фред

(у выхода). Прощай, Лиззи.

Лиззи.

Прощай.

Сенатор и Фред уходят.

(Подавлена, внезапно бросается к входной двери.) Сенатор! Сенатор! Я не могу! Разорвите бумагу! Сенатор! (Возвращается в комнату, машинально берется за пылесос.) Кажется, они меня здорово окрутили! (Яростно водит пылесосом.)

Занавес.

Картина вторая

Та же декорация. Между первым и вторым действиями прошло двенадцать часов. Комната ярко освещена. Сквозь раскрытое окно видно ночное небо. С улицы доносится нарастающий шум. В окне появляется лицо Негра; ухватившись за раму, он прыгает в пустую комнату. Останавливается посередине. Раздается звонок. Негр прячется за портьерой. Лиззи выходит из ванной, подходит к входной двери и открывает ее.

Явление первое

Лиззи, Сенатор, Негр за портьерой.

Лиззи.

Входите!

Входит Сенатор.

Ну что?

Сенатор.

Томас в объятиях своей матери. Я пришел поблагодарить вас от их имени.

Лиззи.

Она счастлива?

Сенатор.

Очень счастлива.

Лиззи.

Она плакала?

Сенатор.

Плакала? Почему? Она мужественная женщина.

Лиззи.

Вы мне сказали, что она будет плакать.

Сенатор.

Я говорил иносказательно.

Лиззи.

Она, видно, не ожидала такого? Считала, что я дурная женщина и буду защищать негра?

Сенатор.

Моя сестра полагалась на волю господню.

Лиззи.

Что она думает обо мне?

Сенатор.

Благодарит вас.

Лиззи.

Она не спрашивала, как я на это решилась?

Сенатор.

Нет.

Лиззи.

Она считает меня честной девушкой?

Сенатор.

Моя сестра полагает,

что вы исполнили ваш долг.

Лиззи.

Ах, да?..

Сенатор.

Моя сестра надеется также, что вы исполните ваш долг до конца.

Лиззи.

Да, да…

Сенатор.

Поглядите мне в глаза, Лиззи. (Обнимает ее за плечи.) Вы исполните ваш долг до конца? Вы не захотите разочаровать ее?

Лиззи.

Не волнуйтесь. Я не могу вернуть того, что сделала, – они отправят меня в публичный дом. (Пауза.) Что это за крики на улице?

Сенатор.

Ерунда.

Лиззи.

Просто невозможно выносить этот рев. (Закрывает окно.) Господин сенатор…

Сенатор.

Да, дитя мое?

Лиззи.

Вы уверены, господин сенатор, что мы не ошиблись и я поступила честно?

Сенатор.

Абсолютно уверен.

Лиззи.

Я себя не узнаю: я точно в тумане, вы слишком быстро все решаете, мне трудно понять. Который час?

Сенатор.

Одиннадцать.

Лиззи.

Еще восемь часов до рассвета. Я чувствую, что не смогу сомкнуть глаз. (Пауза.) По ночам здесь так же душно, как днем. (Пауза.) А что с негром?

Сенатор.

С каким негром? А, с тем… Его ищут.

Лиззи.

Что его ждет?

Сенатор пожимает плечами. Рев на улице усиливается.

(Подходит к окну.) Что означают эти вопли? Люди идут, идут с фонарями, с собаками. Что это – факельное шествие? Или… скажите, сенатор! Скажите, почему они так вопят?

Сенатор

(вынимая из кармана письмо). Моя сестра поручила мне передать вам это.

Лиззи

(оживляясь). Она написала мне? (Вскрывает конверт, вынимает стодолларовую бумажку, ищет письмо, не найдя его, комкает конверт и швыряет на пол; изменившимся голосом.) Сто долларов. Можете быть довольны: ваш сын предлагал мне пятьсот, вы недурно сэкономили.

Сенатор.

Дитя мое.

Лиззи.

Поблагодарите вашу сестру. Передайте ей, что я предпочла бы японскую вазочку или нейлоновые чулки, что-нибудь такое, что она сама потрудилась бы выбрать по своему вкусу для меня. Ведь тут главное – внимание, не правда ли, господин сенатор? (Пауза.) Здорово вы меня охмурили.

Молча глядят друг другу в глаза.

Сенатор

(приближаясь к ней). Я отблагодарю вас, дитя мое. А теперь наедине поговорим откровенно. Я понимаю, вы переживаете душевный кризис и нуждаетесь в моей поддержке.