Дьявол по соседству
Шрифт:
Но все они заблуждались.
Мейси не курила, не пила, не принимала наркотики, и в шестнадцать все еще была девственницей, в отличие от Челси Пэрис, Шэннон Киттери и всей их компании. Что касается потри девственности, то тут, наверное, у нее было не так много шансов, поскольку к восьмому классу она не обладала достаточной привлекательностью. И все-таки, даже если она была бы похожа на Челси или Шэннон, то вряд ли прыгнула бы в постель к кому-то так быстро, как они. То же самое с алкоголем и наркотиками, и другими соблазнами, которые обычно сбивали подростков
Мейси не интересовалась ими, потому что так решила.
Возможно, она имела самообладание и самоуважение. Возможно, была более зрелой в эмоциональном плане, чем ее сверстники. Тем не менее, она поставила себе высокую планку, и иногда гадала, не кроется ли причина в ее матери и отце. В ее матери, потому что Мейси искренне стеснялась ее, и не хотела на нее походить. А в отце, потому что тот умер молодым, и у Мейси не было возможности хорошо узнать его. Но она чувствовала, что ради его памяти должна вести себя так, что он гордился бы ею, будь он жив.
Мейси, конечно же, не признавалась в этом никому, тем более матери.
Потому что мама не любила говорить об отце. При любом его упоминании она впадала в хандру, и единственный, кто мог помочь ей выйти из нее, был "Джим Бим". Иногда Мейси думала, что мать хочет, чтобы она пустилась во все тяжкие, что ей было бы приятнее, если б ее дочь сбилась с пути истинного и перестала быть "паинькой", как часто ее называла.
А как же тогда родительские обязанности?
Но маме понравилось бы то, что случилось сегодня. Мейси атаковала другую девочку и была лишена права - Боже милостивый!
– посещать школу до окончания расследования. У Мейси было странное чувство, что мама рассмеется, когда это услышит. Скажет что-нибудь глупое, вроде "Ну, ну, ты просто такая же, как и все остальные, верно?".
В том-то все и дело.
Мейси не хотела быть, как все остальные.
Она усердно работала, усердно училась, ставила себе высокие планки, а теперь все это рухнуло. Она напала на Челси Пэрис. Это было невероятно и необъяснимо.
Она не переживет это.
Дойдя до середины 7-ой авеню, Мейси внезапно подняла глаза.
Посмотрела и не поверила своим глазам...
14
Близнецы Майк и Мэтт Хэк стояли на тротуаре над грудой камней и с равнодушным видом швыряли их в припаркованный у обочины минивэн. Мейси остановилась и стала смотреть, как мальчишки бросают камни один за другим. Окна были покрыты паутиной трещин, двери и задние крылья поцарапаны и помяты.
Мейси не могла поверить своим глазам.
Последние три года она периодически нянчила их обоих. В душе они были натуральными монстрами, но подобного вандализма за ними не замечалось.
– Майки!
– крикнула она.
– Мэтт! Вы что делаете?
Они посмотрели на нее, улыбнулись и вновь продолжили бросать камни. Звуки ударов были достаточно громкими, так что все соседи должны были слышать их, но никто не обращал внимания. Даже Мистер Чалмерс сидел на крыльце неподалеку и просто
– Мы бросаем камни, - ответил Майк с искренностью десятилетнего мальчишки.
Мейси бросилась к ним.
– Перестаньте! Что с вами такое? Разве не видите, что вы разбиваете этот минивэн? Ваша мама с ума сойдет! Боже, что с вами?
Майк почесал свои светловолосую голову.
– Мама нам разрешила.
– Ага, - подтвердил Мэтт, - это правда.
Мейси покачала головой.
– Ну, конечно.
– Это не твое дело, - сказал Майк.
– Лучше уходи.
– Майки...
Мэтт уставился на нее, взгляд у него был странным.
– Вали отсюда! Тебе здесь не место!
Пока Мэтт говорил это, Майк встал у нее за спиной. Так близко, что ей это не понравилось. И то, что он делал... заставило ее отпрыгнуть и дать Майку толчок, который пришелся ему прямо по заднице.
Он нюхал ее.
Как собака.
Нюхал ее зад.
Майк поднялся на ноги, вид у него был такой, будто он сопротивлялся чему-то.
– Может... может, тебе лучше уйти, Мейси. Сейчас все стало по-другому. И может случиться всякое.
– Именно, - сказала Мейси, хватая Мэтта за запястье.
– Вы идете в дом немедленно, вы оба.
Но Мэтт вырвался от нее.
Увидев его глаза, Мейси сделала шаг назад. Никто из них никогда не оказывал открытое неповиновение, но теперь в их поведении было что-то дикое. Их веснушчатые лица были мокрыми от пота, волосы прилипли ко лбам. А эти глаза... пронзительные и полные ненависти, они будто были из черного стекла.
Мейси внезапно почувствовала, что баланс сил изменился.
Мальчишки не боялись ее. Совсем. На самом деле, вместо страха в глазах у них было нечто более глубокое и жгучее, как абсолютная ненависть. Они походили на зверей, готовых наброситься на нее с зубами и когтями, выпотрошить ее прямо на тротуаре.
– Вам, парни... лучше зайти в дом, - сказала она.
Майк ухмыльнулся.
– Да пошла ты, - сказал он.
- Что?
Мейси шагнула вперед, чтобы схватить его, хотя мысль о том, что придется коснуться мальчишки, внезапно вызвала у нее отвращение. Она сделала шаг, и Мэтт ударил ее ногой по голени. А Мэтт двинул кулаком по руке. Затем они оба вцепились в нее, и ей пришлось приложить все усилия, чтобы сбросить их с себя. Уронив учебники, Мейси бросилась бежать. Она преодолела футов десять, когда в спину ей ударил первый камень. Затем другой отскочил от брови, разорвав кожу.
– Прекратите!
– крикнула она.
– Больно же! Прекратите немедленно!
Но мальчишки даже не думали прекращать, и она это знала.
Они спятили, они оба. Будто внутри у них что-то сломалось, и она поняла это по их глазам, почувствовала по исходящему от них горячему, едкому запаху. Пытаться образумить их было все равно, что пытаться образумить бешеных собак, собирающихся разорвать ее. Еще один камень ударил в живот, другой - в изгиб локтя, и так сильно, что рука онемела до самого запястья.