Дьявол по соседству
Шрифт:
Предводитель перестал ползать и посмотрел на нее с нескрываемой ненавистью.
Он хрипло пыхтел. Выкашливал сгустки крови. Его меховой жилет был мокрым и блестящим от нее. Даже в ослабленном состоянии он оставался огромным и злым. То и дело высовывал язык из окровавленного рта и шмыгал носом.
Упав на колени, Энджи наблюдала за его агонией.
Он закрыл глаза... а затем с последним рывком и с жутким сдавленным гортанным ревом бросился на нее.
Застигнутая врасплох, Энджи полетела в траву.
Он прижал ее к земле, его глаза горели
Энджи вытащила из ножен нож.
Она не стала драться.
Это сразу же остановило Предводителя. Он склонил голову на бок.
Энджи ударила его ножом по лицу, срезав полоску мяса от виска до челюсти. Он усилил давление на ее горло, и она вонзила нож ему в глазницу.
Он издал протяжный рык... и, исполненный страшной, первобытной ярости, атаковал снова. Изо рта у него потекла зловонная слюна. Из поврежденного глаза капала кровь. Затем, когда он попытался дотянуться до нее зубами, она по самую рукоять всадила лезвие мясницкого ножа ему в живот.
Жалобно заскулив, как затравленный щенок, Предводитель отпустил ее... а затем словно обезумел, принялся царапаться и кусаться.
Энджи тоже взвыла. То был атавистический боевой клич, вырвавшийся из забытого, запертого погреба человеческой истории.
И когда Энджи сделала это, когда клыки Предводителя вцепились ей в лицо, разрывая щеку, она дернула рукоятку торчащего из его живота ножа вверх, к грудине. Его внутренности, горячие, дымящиеся и скользкие вывалились на нее. Запах был ужасным, но при том... восхитительным и крайне бодрящим.
Энджи бросила труп Предводителя на землю и принялась резать и кромсать. Нож взлетал и опускался, кровь брызгала, мясо шинковалось. Энджи продолжала бить, пока полностью не изуродовала его тело, едва не отчленив голову от шеи.
Израненная, но живая, и будто наэлектризованная, Энджи издала оглушительный крик и вонзила нож в свою жертву. Затем вскрыла ему грудную клетку и вырезала сердце. Оно было горячим и пульсирующим. Энджи поднесла его ко рту, лизнула его, пробуя на вкус, желая отведать это упругое, мраморное мясо. Укусила его, содрогаясь и чувственно постанывая.
С дикой жадностью стала рвать его, пока ее лицо не покрылось кровью, кусочками плоти и горячим соком.
Упала обратно в траву, насыщенная, удовлетворенная, чувствуя, как сила Предводителя и его хитрость переходят к ней. Под убывающим оком луны, ночь была идеальной...
89
Охотница вернулась на место, которое помнила.
Это было логово.
Логово, которое она некогда делила с мужчиной. Но это было давно, ибо она не чувствовала там своего запаха. Она сразу же принялась метить место мочой, кровью и фекалиями, пока ее запах не проник повсюду. И те, кто осмелятся прийти сюда, поймут, почувствуют предостережение и опасность, и обратятся в бегство.
Она принесла мясо и разложила его по укромным уголкам, чтобы оно могло должным образом завялиться. Она засолила несколько шкур, принесла листья, прутья и хворост для гнезда. Затем
Когда мужчина вернется, он увидит эти вещи.
Почувствует на них ее запах.
Поймет, что это - его логово.
Приготовив все, Охотница снова удалилась в ночь. Горизонт уже становился цвета индиго. Солнце скоро встанет, и она знала, что мужчина вернется в логово. Должен вернуться. Его будет тянуть сюда, как и ее.
Охотница ушла в ночь.
За последней добычей, последним кровавым пиром, чтобы отблагодарить лунную богиню подношением мяса и смерти...
90
Наконец-то.
Луис нашел машину с ключами. Маленький "Форд Эскорт", пахнущий духами и сигаретным дымом. С тех пор как он покинул поле боя с гадким привкусом крови воительницы во рту, он проверил десятки машин. И это - первая, в которой были ключи. Его спасение. Он не знал, куда направляется, и здравый смысл подсказывал, что идти, на самом деле, некуда, и, тем не менее, он должен двигаться. Должен сбежать из первобытных джунглей Гринлона, и его разум отказывался думать, что будет дальше.
Он завел машину.
Та завелась без проблем.
Переключил передачу, отпустил сцепление и поехал по разоренным войной улицам родного города. Повсюду лежали обломки. Целые кварталы продолжали гореть. На улицах лежали тела. Некоторые висели на деревьях.
Он старался не думать об этом.
Не пытался понять, почему Гринлон стал лишь еще одним фрагментом головоломки, которая менее, чем за сутки полностью выпотрошила цивилизацию. Он включил радио, но оно было мертво. Электричество по всему Гринлону отсутствовало.
Да, наконец, мир стал освещаться только огнем.
Бессознательное генетическое побуждение уничтожит все, что мы создали, выпотрошит цивилизацию, истребит человечество, как крупный рогатый скот, потому что мы охвачены первобытными потребностями, и в нас бушует память рода…
Эрл Гулд.
Господи, Эрл Гулд.
Почему-то он забыл о нем, как начал забывать о многих вещах. Луис старался не думать об этом. Он проследовал по Провиденс-стрит до ее пересечения с рекой и повернул на Мэйн. Поехал по ней, зная, что с нее будет съезд на проселочную дорогу, которая выведет его к 421-ому шоссе. Но куда потом? Он не знал и не хотел спрашивать себя.
Солнце вскоре взойдет... и что оно увидит? Что осветит своим светом? Мир откатился к плейстоценовым временам, и все из-за какого-то гена. Микроскопическая химическая передача наследственности.
Луис не видел в этом смысла. Уже не видел.
Он коснулся кровавой корки на ноге, в том месте, куда попала стрела. Нужно быстрее позаботиться о ране, или начнется заражение.
Перед глазами у него мелькали лица - Мишель, Мейси, Дика Старлинга. Их было слишком много, и все они причиняли ему боль.