Дьявол предпочитает Armani
Шрифт:
Этот вечер был слишком потрясающим, и она совсем забыла позвонить и придумать что-то, да еще и так непредусмотрительно спалилась на поцелуях с Пашей. Это было глупо с ее стороны, но стоило того. Она упала на кровать, мечтательно прокручивая в голове события минувшего дня. И все-таки, это был определенно лучший вечер в ее жизни.
Ну нормально же общались
В четверг Полина вернулась в номер только под ночь. День был настолько насыщенным и долгим, что ей казалось, что ноги вот-вот отвалятся, а мозг выключится и возьмет отпуск. Ранний вылет, быстрое заселение в отель, деловая встреча с австрийцами в их компании,
Полина с завистью подумала, что пусть ее зам и молод, а хватка у него железная. Но главное, что она поняла после этого тяжелого дня — ее начальник при желании мог запросто нравиться людям и располагать к себе. На формальном ужине он легко и к месту шутил, улыбался вместе с Алексеем и вел себя, как всегда, идеально. Австрийцы прониклись к нему едва ли не больше, чем к Алексею Геннадьевичу, а уж у того обаяния на десятерых бы хватило.
Поля сходила в душ и надела легкую хлопковую пижаму, проигнорировав кружевной разврат, что успела подсунуть ей в чемодан Светка. В номере было довольно прохладно, несмотря на то, что июнь в Вене был даже теплее, чем в Москве. Черкнув Светке и родителям в ватсапе, что у нее все хорошо, девушка стала тут же засыпать, с улыбкой думая о том, что самое страшное в этой командировке позади. Все всё подписали, все были довольны. Австрийцы даже сделали небольшой подарок для их партнеров: заказали экскурсии по музеям Вены и ужин в шикарном ресторане накануне отъезда в более неформальной обстановке. Завтра будет легче, а главное, завтра она насладится музеями вместе с Даниилом Александровичем, ну и кучей немцев.
Дан привычно проснулся в шесть утра без будильника. Минута понадобилась, чтобы осознать, что пробежки не будет, потому что он в Вене. Тем не менее, парень все же откинул одеяло и пошел бриться и умываться. Экскурсионный автобус с партнерами компании должен был подъехать только в девять тридцать утра. Дан сначала было открыл почту и собрался отвечать всем по работе и отправлять запросы, а потом вдруг убрал телефон.
— Заебали, — просто сказал зам сам себе.
Вчера они с Алексеем заключили контракт на прямые поставки, прибыль будет огромной, а компания выйдет на новый уровень. Ему после этой сделки Алексей лично выделит такую премию, что можно будет не работать лет пять, тусуясь где-нибудь на берегах Италии. А он по-прежнему рьяно и ответственно относится к работе, как маньяк. Дан закрыл почту. На часах было шесть тридцать утра. У него все идеально, и все идет по его плану. А когда он доведет свой аудит до конца, можно
Дан подошел к шкафу, куда разложил вчера вещи, и достал летние легкие темно-синие брюки от известного бренда, неформальную рубашку, и надел новые летние кеды. Самое то для неформальных прогулок, тем более в Европе люди одеваются значительно проще, чем в Москве. Не хотелось одному выделяться на экскурсиях в костюме и ботинках. Да и Алексей вчера подшутил, что Дан вырядился то ли на свадьбу, то ли на показ мод.
— Ближе к народу и простоте, — Дан подхватил аккуратный темно-синий кожаный мужской рюкзак и вышел из номера.
Не хотелось включать аудиокнигу в наушниках, не хотелось проверять почту и тем более кому-то звонить по работе. Дан наслаждался утренней летней Веной. Многие кафе только начинали открываться, австрийцы неспешно шли по делам, пахло свежестью и теплым началом дня.
Их отель был почти в историческом центре города, поэтому Дан обошел его весь, любуясь зданием Венской оперы, Штефансдомом, старой архитектурой, маленькими кофейнями и всевозможными магазинчиками. Сделав огромный круг, молодой человек вернулся к отелю и решил зайти в кофейню, чувствуя себя обновленным и посвежевшим. Мысли были ясными, а голова светлой.
Дан решил сесть на открытую веранду, чтобы спокойно пить кофе и выкурить сигарету, как заметил симпатичную девушку за маленьким круглым столиком в углу. Похоже не ему одному хотелось насладиться кофе с сигареткой и утренним солнцем. Дан отметил, как красиво темно-каштановые волосы незнакомки, уложенные в объемные локоны, переливались на солнце. А тонкие пальцы так изящно сжимали маленькую чашку эспрессо и дамскую сигаретку, что будь Густав Климт жив, он бы не упустил из виду такую натурщицу и непременно бы нарисовал, учитывая его страсть к изображению женщин. Но Дан тут же отбросил эти мысли. Климт с его модерном все бы испортил. Такие изящные кисти должен был рисовать не модернист, а кто-нибудь…
Данил едва своей мыслью не поперхнулся, потому что девушка, которая издалека казалась незнакомкой и сидела в пол оборота, повернулась и оказалась его ассистенткой. Если бы зам помнил, как краснеть от стыда, он наверно именно это бы и сделал, но он лишь слегка побледнел, тут же добродушно улыбаясь.
— Доброе утро, — миролюбиво сказал он девушке, отметив, что ей идут не только крупные локоны и распущенные волосы, но и темно-синяя летняя юбка с веселой блузкой и синими босоножками на платформе.
— Доброе утро, — улыбнулась девушка, убирая свою сумку с соседнего плетеного кресла и приглашая зама выпить с ней кофе.
Дан принял приглашение и тут же заказал у официанта большую чашку капучино с яблочным штруделем.
— Любите музеи? — поинтересовалась Поля. — У нас сегодня так много экскурсий.
— Да, меня привлекает искусство, — вежливо ответил зам, стараясь больше не смотреть на ее тонкие кисти, — хотя времени на музеи у меня обычно нет.
— Сегодня наверстаете упущенное, — весело сказала Поля.
Дан только усмехнулся. Что-то с ней было не так. Она странно улыбалась ему последние несколько недель, старалась не косячить, в поездке проявила себя вполне неплохо и вообще была подозрительно любезной и услужливой. Но с чего такая перемена? Закралась подозрительная мысль, что Полине что-то от него нужно. Самое простое объяснение — она хочет повышение, потому что совсем скоро получит диплом. Но если вспомнить про то, что она много работала с той самой Инной, а он в последнее время сделал большой шаг в поиске тех самых документов, то, возможно, она что-то поняла. Или, может, боится, потому что тоже замешана.