Дьявол предпочитает Armani
Шрифт:
Решив, что он совсем свихнулся, она не стала ничему удивляться. Все так же молча они поднялись на четвертый этаж, а потом Дан впустил ее в квартиру и забрал у нее пиджак, который она продолжала таскать в руках. Аккуратно пристроив его на вешалку, он повел ее в единственную комнату студии, которую он снимал.
Она была большой, светлой и какой-то пустой. От нее так и веяло одиночеством. Диван, на котором, вероятно, спал ее начальник, был собран, кухонная зона выглядела настолько стерильной, словно ей никогда не пользовались. Никакого творческого беспорядка, все было на
— Кофе? — спросил зам, указав Поле на высокий барный стул.
— Да, если можно, — почему-то оказавшись на его территории девушка снова оробела. Наверное, им все-таки стоило поговорить на нейтральной территории.
— Извините, что не предложил пойти в кафе, — словно прочитав ее мысли заговорил зам, — но тут можно говорить спокойно, не боясь, что кто-то услышит. И тут тихо.
«Даже слишком», — подумалось Поле. Пока зам воевал с кофемашиной, девушка смотрела на его спину, понимая, что зря согласилась выслушать его. Он еще ничего не сказал, а она почти уже была уверена, что согласится. Пока они шли к его дому, она совсем перестала злиться, понимая, что вопреки всем ее желаниям, их не связывает ничего кроме работы. И его предложение — ее шанс стать ближе к нему. Пусть даже таким рискованным путем.
— Полина, если вы согласитесь, вы очень мне поможете, — Дан поставил перед ней чашку с кофе и сел на соседний стул, поворачиваясь к ней лицом. — И, конечно, это не просто так. Если нам удастся собрать доказательства против Геннадия Михайловича, я получу премию. И вы, соответственно, тоже. И я помню о вашем желании работать по специальности… думаю, это можно будет устроить.
— Вы пытаетесь меня купить? — вскинула брови Полина, улыбаясь.
— Немного, — не стал отнекиваться зам. — Так что?
— Даниил Александрович, понимаете, дело не в премии и повышении, хотя, это конечно, здорово. Просто я очень не хочу, чтобы получился какой-то скандал, или меня бы с позором уволили, или…
— Я понимаю, — сверкнул глазами зам. — Понимаю и потому вся ответственность, в случае неудачи, ляжет на меня. Не волнуйтесь об этом.
— Но если я…
— Даже если вы все испортите, я все равно буду отвечать за это, — твердо сказал Дан, глядя ей прямо в глаза. — До тех пор, пока вы моя подчиненная, я несу за вас ответственность, так что не переживайте. Тем более, я все продумал, у нас не должно возникнуть никаких трудностей.
Он смотрел на нее, испытывая, выжидая. Поля зачем-то еще раз окинула взглядом его пустую квартиру, посмотрела в его голубые глаза и кивнула, соглашаясь. В конце концов, это будет прекрасный повод проводить больше времени с Даниилом Александровичем.
Прежде чем она успела начать задавать вопросы, он сам заговорил. Рассказал ей о том, как проводил аудит, как нашел утечку денег, как уволил двадцать человек, участвовавших в махинациях финдира. Полине стало стыдно за то, что она так плохо о нем думала, но с другой стороны, откуда же она могла знать про это.
— А Инна… — вдруг поняла Полина.
— Все, кого я уволил, были
Поля чуть не подавилась кофе, а потом испуганно посмотрела на него.
— Полина, это в прошлом. Я вам верю, — он положил свою руку ей на плечо, внезапно для самого себя нарушив и без того пошатнувшуюся субординацию. — Мы теперь в одной связке.
— Ладно, хорошо, — девушка решила, что обдумает все потом, а сейчас нужно избавиться от лишних эмоций и сосредоточиться на плане зама.
Он говорил и говорил, а она слушала, стараясь не перебивать. Время летело незаметно: они переместились на открытый балкончик, устроились в небольших плетеных креслицах и оговаривали всякие мелочи, которые должны были помочь им получить доступ в кабинет финдира. Полина смотрела на мужчину, в котором произошли какие-то неуловимые, но ощутимые перемены. Возможно, дело было в том, что теперь он смотрел на нее мягко, едва ли не тепло, что было странно, но очень приятно. Этот вечер действительно стал очень особенным. Еще никогда Полина не соглашалась на такие сомнительные аферы, но, слушая торопливую, слегка сбивающуюся от возбуждения речь зама, она радовалась, что согласилась.
Расходиться они собрались уже ближе к одиннадцати. Дан порывался ее проводить, но Поля отказалась: ей хотелось пройтись и подумать о своем, переварить все, что она услышала и увидела.
— Значит завтра у меня отгул, послезавтра защита, а в четверг я начинаю работать у Геннадия Михайловича? — уточнила она, обуваясь.
— Схватываете на лету, — подмигнул зам. — Удачи с защитой, Полина.
— Спасибо!
Закрыв дверь, Дан прошел на балкон и закурил.
— А все-таки в душе вы аферистка, Полина, — хмыкнул мужчина, провожая взглядом ее спину.
No money — no honey, sweety
Света пялилась на давно погасший монитор, думая о своем. Вчера вечером она снова вернулась домой ближе к полуночи и напоролась на маму, которая зачитала ей очередную партию нотаций на тему ее безнравственного поведения. Она считала, что Паша должен быть представлен семье, а потом обязан спросить у Светиного отца разрешения ухаживать за его дочерью, разумеется, с целью последующего заключения брака. «У кавказских девушек нет парней, только ухажеры и женихи» — вторила маме бабушка, недовольная тем, что внучка вернулась так поздно. Хотя, учитывая, что женская половина семьи была по жизни ею недовольна, Света только фыркнула.
Что-то подсказывало ей, что услышь Паша хотя бы часть этого разговора, то сбежал бы сломя голову, а ей этого совсем не хотелось. Ей просто хотелось упиваться тем, что между ними происходит, и не думать о том, куда это идет. Но мысли настойчиво лезли в голову, напоминая о том, что вечно так продолжаться не может. Во-первых, рано или поздно весть о Светином романе достигнет ушей ее отца, и тогда ей придется что-то делать. Во-вторых, все сложнее было находиться рядом с Пашей и… ничего не делать.