Дьявол весной
Шрифт:
– Не улыбайся мне, – сказала Пандора. – Я на тебя злюсь.
– Я знаю, – ласково ответил он. – Мне жаль.
– Ты ещё больше пожалеешь, когда я заляпаю пальцами тебе весь перёд рубашки.
– Это стоит того. – Габриэль положил правую ладонь на её левую лопатку, кончики его длинных пальцев касались её позвоночника. Пандора неохотно приняла исходную позицию, положив левую ладонь на его руку, чуть пониже плеча.
– Нет, положи ладонь прямо мне на плечо, – сказал он, Пандора помедлила, и Габриэль добавил: – Я смогу тебя лучше поддерживать.
Они встали в закрытую
– Разве расстояние между нами не должно быть больше? – спросила она, печально уставившись на его грудь.
– Не в этом стиле. Итак, на первый счёт, когда я начну поворот, сделай шаг вперёд с правой ноги и поставь её между моими.
– Но я подставлю тебе подножку.
– Нет, если будешь следовать за мной. – Он кивнул Фиби, чтобы она начала играть, и стал медленно исполнять первый поворот. – Вместо привычного счёта раз-два-три, третий шаг длинный и скользящий, вот так.
Пандора неуклюже попыталась двигаться вместе с ним. Она споткнулась, наступила ему на ногу и издала раздражённый звук.
– Теперь я тебя искалечила.
– Давай попробуем ещё раз.
Габриэль вёл её, исполняя па, которые действительно отличались от обычных повторяющихся поворотов. В первом туре они совершили только три четверти оборота, потом последовала череда шагов, а затем три четверти оборота в другом направлении. Плавные фигуры танца были очень красивыми, и, без сомнения, очень изящными, когда исполнялись правильно. Но как только они начали совершать поворот, Пандора потеряла всякое чувство равновесия, и комната закружилась вокруг неё. Она в панике вцепилась в Габриэля.
Он тут же остановился и удержал Пандору.
– Видишь? – задыхаясь, спросила она. – Всё накреняется, и я начинаю падать.
– Ты не падала, тебе только так казалось. – Он сильнее прижал её ладонь к своему плечу. – Чувствуешь, как устойчиво это положение? Чувствуешь мою руку у себя на спине и мои объятия? Забудь о своём равновесии и положись на моё. Я устойчив, как скала, и не позволю тебе упасть.
– Сложно игнорировать свои ощущения, даже если они лгут.
Они исполнили ещё несколько туров. Габриэль оставался единственной непоколебимой твердыней в этом раскачивающемся мире. Несмотря на то, что этот стиль вальса был гораздо более плавным и спокойным, чем тот, которому её учили, внутренний гироскоп Пандоры не мог справиться с поворотом даже в три четверти. Вскоре она почувствовала, что её бросило в холодный пот, и подкатила тошнота.
– Меня начинает мутить, – сказала она, тяжело дыша.
Габриэль немедленно остановился и притянул её к себе. Слава богу, он устойчиво стоял и не двигался, пока держал её в объятиях, а она изо всех сил пыталась справится с дурнотой. Постепенно тошнота отступила.
– Выражаясь доступным языком, – наконец, сказала Пандора, прикоснувшись влажным лбом к его плечу, –
– Если ты продержишься ещё немного, – сказал Габриэль, – я съем целую морковь у тебя на глазах.
Она прищурилась, посмотрев на него.
– А я смогу сама её выбрать?
Его грудь завибрировала от смеха.
– Да.
– Раз так, тогда это должно того стоить. – Медленно от него отодвинувшись, она опять положила ладонь ему на плечо и с упорством встала в позицию.
– Если ты сфокусируешь взгляд на чём-то в комнате, – сказал Габриэль, – и будешь смотреть туда, как можно дольше, пока делаешь поворот...
– Нет, я это пробовала. Не срабатывает.
– Тогда смотри прямо на меня, и пусть окружающая обстановка проносится мимо тебя, а ты не заостряй на ней внимание. Зафиксируй его на мне.
Когда Габриэль вновь повёл её в танце, Пандоре пришлось с неохотой признать, что, когда она перестала пытаться ориентироваться в пространстве и сосредоточилась только на его лице, то её уже так не мутило. Он был неустанно терпелив, кружась с ней, скользя и чередуя шаги, обращая внимание на каждое сказанное ею слово и сделанное движение.
– Не поднимайся слишком высоко на носочках, – посоветовал он в какой-то момент. И когда её опасно качнуло в конце поворота, он сказал: – Когда такое случается, позволь мне поддержать тебя.
Проблема заключалась в борьбе с инстинктами, которые кричали, чтобы она наклонялась в совершенно неверном направлении каждый раз, когда она теряла равновесие, и это происходило большую часть времени. В конце следующего поворота она напряглась и попыталась не упасть, почувствовав, что её качнуло вперёд. В итоге, она споткнулась о ногу Габриэля. Как только пол начал стремительно приближаться к ней, он с лёгкостью поймал её и прижал к себе.
– Всё в порядке, – пробормотал он. – Я держу тебя.
– Чёрт, – разочаровано проговорила она.
– Ты не доверилась мне.
– Но у меня было ощущение будто я...
– Ты должна позволить мне это сделать. – Он водил ладонью по её по спине. – Я могу читать знаки твоего тела. Я чувствую момент, когда ты теряешь равновесие, и я знаю, как его восполнить. – Он склонился над ней и свободной рукой погладил по щеке. – Двигайся со мной, – мягко сказал он. – Почувствуй мои сигналы. Всё дело в том, чтобы позволить нашим телам взаимодействовать. Попробуешь расслабиться и сделать это ради меня?
От его прикосновения к её коже... низкого бархатистого голоса... казалось, каждая напряжённая частичка тела расслаблялась. Узлы страха и обиды плавились, превращаясь в растекающееся тепло. Когда они снова встали в позу, начало казаться, что они работают вместе, стремясь к общей цели.
Это походило на партнёрство.
Они вместе преодолевали различные трудности, пока один вальс сменял другой. В какую сторону повороты проще? Лучше делать короткий шаг или длинный? Возможно, это было просто её воображение, но повороты больше не вызывали особого головокружения и потерю ориентации, как поначалу. Казалось, чем больше она упражнялась, тем быстрее привыкало её тело.