Дьявол весной
Шрифт:
– Где лорд Сент-Винсент? – услышал он голос доктора Гибсон.
Голова Габриэля дёрнулась вверх. Словно проклятая душа, он ждал, наблюдая за тем, как из-за угла появлялась стройная женская фигурка.
Доктор Гибсон сняла шапочку и халат хирурга. Её каштановые волосы были заплетены в аккуратные косы, которые шли по бокам головы и соединялись в пучок сзади, аккуратный стиль отдалённо напоминал школьный. Зелёные глаза женщины казались усталыми, но не теряли бдительности. Когда она встретилась с ним лицом к лицу, сквозь внушительное самообладание врача пробилась улыбка.
– Первое препятствие пройдено, – сказала она. –
– Господи, – прошептал он. Прикрыв глаза одной рукой, он откашлялся и сжал челюсти, сражаясь с бурей эмоций.
– Я смогла подобраться к повреждённому участку артерии без необходимости резекции ключицы, – добавила доктор Гибсон. Не получив ответа, она продолжила говорить, будто пытаясь дать ему время прийти в себя: – Вместо шёлковой нити или конского волоса при перевязке я использовала обработанные специальным образом кетгутовые лигатуры, которые со временем рассосутся в тканях. Они всё еще находятся в разработке, но я предпочитаю использовать их в особых случаях, подобных этому. Швы не придётся удалять, что сведёт к минимуму риск развития инфекции и кровотечения.
Наконец, взяв себя в руки, Габриэль посмотрел на неё сквозь жгучую дымку в глазах.
– Что дальше? – хрипло спросил он.
– Главная для неё задача - оставаться полностью неподвижной и расслабленной, чтобы свести к минимуму риск смещения лигатуры и последующее кровотечение. Если что-то не так, это проявится в течение первых сорока восьми часов.
– Поэтому никто не выжил из пациентов? Из-за кровотечения?
Она вопросительно на него посмотрела.
– Хэвлок рассказал мне о предыдущих случаях, похожих на случай Пандоры, – пояснил он.
Взгляд доктора Гибсон смягчился.
– Он не должен был этого делать. По крайней мере, не выставив всё в должном свете. Те случаи не увенчались успехом по двум причинам: врачи полагались на старомодные хирургические методы, и операции проводились в загрязнённой среде. Ситуация Пандоры совсем иная. Все наши инструменты были простерилизованы, каждый квадратный дюйм операционной продезинфицирован, и я распылила карболовый раствор на всё живое, включая себя. Мы тщательно промыли рану и наложили антисептическую повязку. Я настроена очень оптимистично относительно её выздоровления.
Габриэль судорожно вздохнул.
– Я хочу вам верить.
– Милорд, я никогда не пытаюсь заставить людей чувствовать себя лучше, при этом скрывая от них правду. Я просто говорю факты. Как вы реагируете на них - дело ваше, не моё.
Абсолютно несентиментальные слова почти заставили его улыбнуться.
– Спасибо, – искренне поблагодарил он..
– Пожалуйста, милорд.
– Могу я теперь её увидеть?
– Чуть позже. Она всё ещё приходит в себя после анестезии. С вашего разрешения, я оставлю её здесь в отдельной палате, по крайней мере, на два-три дня. Я, естественно, круглосуточно буду поблизости. В случае кровотечения, смогу тут же её прооперировать. Теперь, я должна помочь доктору Хэвлоку с некоторыми послеоперационными ... – доктор затихла, заметив двух мужчин, вошедших в парадную дверь и идущих через вестибюль. – Кто это?
– Один из них мой лакей, – ответил Габриэль, узнав возвышающуюся фигуру Дракона. Другой мужчина был ему неизвестен.
Когда они приблизились, хмурый, напряжённый взгляд Дракона остановился на Габриэле, пытаясь прочитать выражение лица хозяина.
– Операция
На лице лакея появилось облегчение, и его плечи расслабились.
– Ты нашёл миссис О`Кейр? – спросил Габриэль.
– Да, милорд. Её держат в Скотланд-Ярде.
Поняв, что он ещё никого не представил, Габриэль пробормотал:
– Доктор Гибсон, это мой лакей - Дракон. В смысле... Драко.
– Теперь я Дракон, – как ни в чём ни бывало сказал ему слуга. – Такое имя предпочитает её светлость, – он указал на человека, стоящего рядом с ним: – Это мой знакомый, о котором я вам рассказывал, милорд. Мистер Итан Рэнсом из Скотланд-Ярда.
Для человека его профессии Рэнсом оказался невероятно молод. Обычно к тому моменту, когда полицейского повышали до детектива, он уже имел изрядную выслугу лет в отделении и был измотан физическими нагрузками работы в полицейском участке. Мужчина обладал худощавым телосложением и широкой костью, его рост значительно превышал пять футов и восемь дюймов, необходимые для вступления в ряды лондонской полиции. Тёмные волосы, глаза и светлая кожа, с намёком на румянец, выдавали в нём "чёрного ирландца". [8]
8
«Black Irish» (чёрный ирландец) — термин, который применяется американскими ирландцами для людей ирландского происхождения с тёмно-коричневыми или чёрными волосами, которые отличаются от стереотипа рыжеволосого ирландца. Сам термин не имеет негативной коннотации, а описывает лишь внешность.
Габриэль повнимательнее присмотрелся к детективу, размышляя о том, что есть в нём какие-то знакомые черты.
– Мы раньше не встречались? – задала детективу вопрос доктор Гибсон, видимо, думая о том же.
– Встречались, доктор, – ответил Рэнсом. – Полтора года назад мистер Уинтерборн попросил меня присмотреть за вами и леди Хелен, когда вы отправились по делам в опасную часть города.
– Ах, да, – доктор Гибсон сощурила глаза. – Вы нас преследовали, скрываясь в потёмках, и без необходимости вмешались, когда мы собирались поймать наёмный кэб.
– На вас напала пара чернорабочих из доков, – вежливо заметил Рэнсом.
– Я контролировала ситуацию, – быстро ответила она. – Сама разобралась с одним из них и собиралась заняться другим, когда вы без спросу влезли в драку.
– Прошу прощения, – рассудительно сказал Рэнсом. – Я подумал, что вам может понадобиться помощь. Очевидно, моё предположение оказалось неверным.
Смягчившись, доктор Гибсон проговорила сдержанным тоном:
– Вряд ли можно было ожидать, что вы останетесь в стороне и позволите женщине вести борьбу в одиночку. В конце концов, мужская гордость очень уязвима.
В глазах Рэнсома промелькнула мимолётная улыбка, но тут же исчезла.
– Доктор, не могли бы вы вкратце описать ранение леди Сент-Винсент?
После того, как Габриэль согласно кивнул, доктор Гибсон ответила:
– Справа на шее, на дюйм выше ключицы, нанесён один сильный прокол глубиной три дюйма. Лезвие пронзило переднюю лестничную мышцу и повредило подключичную артерию. Если бы артерия оказалась полностью перерезана, это привело бы к потере сознания через десять секунд и смерти примерно через две минуты.