Дьявол зимой
Шрифт:
– Эви... – шепнул он, шевеля теплым дыханием легкие завитки у нее на лбу. – Я хочу заняться с тобой любовью.
Кровь Эви превратилась в кипящий мед.
– T-ты никогда не называл это так, – сбивчиво произнесла она после небольшой паузы.
Подняв руку, Себастьян осторожно обвел пальцами контур ее щеки. Эви покорно стояла, наслаждаясь этой невинной лаской и свежим, чуточку пряным запахом его кожи, пьянившим, как вино.
Сунув руку в распахнутый ворот рубашки, он вытащил золотую цепочку с обручальным кольцом и нетерпеливо дернул. Хрупкие звенья лопнули, и цепочка упала на пол. С участившимся дыханием Эви смотрела, как он надел золотое кольцо
– Я хочу ощущать каждую твою клеточку... дышать одним воздухом с тобой... стать частичкой твоей души. Я хочу доставить тебе больше наслаждения, чем ты способна вынести. Я хочу заняться с тобой любовью так, как не делал этого никогда и ни с кем.
Его страстный шепот отозвался в ней таким трепетом, что она едва устояла на ногах.
– Но твоя р-рана... ты не можешь...
– Позволь мне самому судить об этом. – Он притянул ее к себе и приник к ее губам в обжигающем поцелуе. Эви так отчаянно желала его, что ей становилось страшно. Привстав на цыпочки, она тянула и дергала его одежду с таким нетерпением, что он тихо рассмеялся. – Не спеши, – прошептал он. – У нас впереди целая ночь.
Эви, едва держась на ногах, еще крепче вцепилась в его одежду.
– Я больше не вытерплю, – жалобно сказала она.
Он усмехнулся, стягивая сюртук, и произнес хриплым от страсти голосом:
– Ложись в постель, любимая.
Эви благодарно подчинилась. Забравшись в постель, она откинулась на подушки, глядя, как он избавляется от остатков одежды. Вид белой повязки на мускулистом животе Себастьяна напомнил ей, как близка она была к тому, чтобы потерять его навеки, и ее лицо напряглось от сдерживаемых эмоций. Он стал так бесконечно дорог ей, что одна мысль о том, чтобы провести с ним ночь, наполняла ее почти болезненным ощущением счастья. Постель прогнулась под его весом, и Эви скатилась в образовавшуюся ложбинку, отделенная от его теплого тела только халатом. Повернувшись к нему лицом, она положила ладонь ему на грудь, зарывшись пальцами в золотистую поросль волос.
Себастьян коснулся губами ее лица.
– Эви, – мягко произнес он, – последние несколько дней мне было нечего делать, кроме как валяться в постели и размышлять о вещах, от которых я шарахался, как черт от ладана, всю свою сознательную жизнь. Я как-то сказал тебе, что не создан для семейной жизни. Что мне все равно, будут ли у меня дети... – Он помедлил, прежде чем продолжить: – Но... правда в том, что я хочу, чтобы у нас был ребенок. Я даже не подозревал, как сильно этого хочу, пока не решил, что мне уже никогда не представится подобная возможность. И я подумал... – Он замолк, скривив губы в самоуничижительной улыбке. – Проклятие, я не знаю, как быть мужем или отцом. Но поскольку у тебя не слишком высокие запросы в том и другом отношении, возможно, у меня есть шанс удовлетворить их. – Он усмехнулся при виде ее иронического выражения, но тут же посерьезнел. – Есть много способов предотвратить зачатие. Но если ты когда-нибудь решишь, что готова, я хочу, чтобы ты знала...
Эви не дала ему закончить, запечатав его губы поцелуем. Ослепительные мгновения, которые последовали за этим, сделали дальнейшие слова излишними. Эви медленно соскальзывала в чувственный омут, где каждый звук, каждое прикосновение доставляли почти мучительное наслаждение.
Халат вдруг стал тесен для ее разгоряченного тела, и Эви попыталась избавиться от него, в
Когда его пальцы проникли между ее бедер, дразня увлажнившуюся плоть, Эви вспыхнула и застонала:
– Себастьян... пожалуйста, я больше не могу... – Она замолкла, почувствовав, что он поворачивает ее.
Уложив ее на бок, Себастьян прижался к ней сзади и раздвинул ее бедра. Эви заерзала в замешательстве, сообразив, что он входит в нее. Ахнув, она попыталась повернуться к нему лицом.
– Успокойся, – прошептал Себастьян, убрав волосы с ее шеи и целуя обнажившуюся кожу. – Позволь мне любить тебя таким способом, дорогая. – Ласково поглаживая ее, он подождал, пока она расслабится, и медленно проник в нее, давая ей возможность освоиться с новыми ощущениями. К тому времени, когда он начал двигаться, она уже громко стонала и выгибалась в лихорадочном стремлении к завершению.
Его тихий смех шевельнул ее растрепанные кудри.
– Ты слишком нетерпелива, дорогая, – прошептал он. – Не сопротивляйся... позволь мне доставить тебе удовольствие. – Доведенная до безумия, Эви напрягала все мышцы, но Себастьян не спешил, подводя ее к краю и снова отступая, пока наконец она не забилась в конвульсиях, заставивших содрогнуться постель.
Себастьян, похожий на языческого бога со спутанными золотистыми волосами и мускулистым торсом, перевернул ее на спину и склонился к ее животу. Эви сонно покачала головой, когда он согнул ее колени.
– Я слишком устала, – произнесла она, еле ворочая языком. – Я...
Не обращая на нее внимания, он приник ртом к солоноватой влажности ее сокровенной плоти, лаская губами и языком, пока ее слабые протесты не смолкли. Казалось, что ее тело существует само по себе, словно созданное для того, чтобы наслаждаться этой изысканной пыткой. «Себастьян», – беззвучно взмолилась она, но он, казалось, услышал и сделал губами что-то такое, что вызвало у нее целый каскад ощущений. Каждый раз, когда она думала, что все кончилось, ее захлестывала новая волна, пока она, вконец обессилевшая, не взмолилась о пощаде.
Себастьян приподнялся, устремив на нее сверкающий взгляд. Эви призывно раздвинула ноги, и он заполнил ее одним мощным толчком. Ее сердце так колотилось, что она едва слышала его шепот.
– Эви, – выдохнул он, прижавшись губами к ее уху. – Я хочу, чтобы ты сделала это еще один раз.
– Нет, – отозвалась она слабым голосом.
– Да. Я хочу чувствовать тебя.
Ее голова бессильно мотнулась на подушке.
– Не могу...
– Можешь. – Его рука скользнула к тому месту, где их тела соединялись. – Я помогу тебе.
Эви беспомощно застонала, чувствуя, как его пальцы умело возбуждают ее опустошенное тело. Внезапно она почувствовала, что ее внутренние мышцы пришли в движение.
– Да, – проворковал Себастьян. – Да, любовь моя. До чего же ты сладкая...
Он начал двигаться. Обвив его руками и ногами, Эви вскрикнула в последний раз, уткнувшись лицом в его горячую шею. Ее плоть пульсировала, растягиваясь и сжимаясь в стремлении привести его к оглушительной разрядке, пока Себастьян не содрогнулся в ее объятиях. Стиснув в кулаке теплый шелк ее волос, он отдавал ей всего себя, боготворя ее каждой частичкой своего тела и души.