Дьявольская сила
Шрифт:
Ритмические постукивания – вамп-вамп-вамп – звучали как-то уж слишком знакомо.
Да это же звук работающего винта вертолета.
Звучит так, будто вертолет приземлился где-то совсем рядом. Может, поблизости находится частная вертолетная площадка? Вроде нигде не было видно. Я подошел поближе к окну, чтобы выглянуть, но оно выходило на озеро, а звук мотора раздавался с противоположной стороны дома.
Выскочив из спальни в гостиную и подбежав там к окну, я увидел, что и в самом деле с маленькой площадки на нашей усадьбе взлетает вертолет. Теперь я разглядел,
«А может, наоборот, – пронзила меня мысль, – кто-то улетел?»
Кто же? Хэл, кто же еще.
Рывком распахнув дверь в его спальню, я увидел, что постель пуста. Она была даже застелена: либо он застелил ее перед уходом (что маловероятно), либо не ложился спать вовсе (что больше похоже на правду). Рядом с гардеробом лежала небольшая аккуратная стопка белья, будто он бросил ее в спешке.
Да, он ушел. Ушел тайком, среди ночи, намеренно не предупредив нас об этом.
Но куда же он направился?
Почувствовав, что кто-то еще появился в спальне, я резко обернулся – Молли. Она стояла в недоумении, одной рукой протирая глаза, а другой – задумчиво теребя волосы.
– Где же он, Бен? Куда он ушел?
– Понятия не имею.
– Но в вертолете-то разве не он улетел?
– Думаю, он.
– Он же говорил, что собирается встретиться с Пьером Лафонтеном.
– Среди глубокой ночи? – заметил я и подбежал к телефону. Быстро отыскав номер телефона Пьера, я позвонил ему. К телефону на том конце провода долго не подходили, наконец сонным голосом отозвался сам Пьер Лафонтен.
Я протянул трубку Молли.
– Мне нужно переговорить с папой, – проговорила она.
Ответ я не расслышал.
– Он говорил, что утром намерен встретиться с вами в Монреале, – сказала Молли.
Опять Молли выслушивает ответ.
– Ой, Боже мой, – наконец вымолвила она и повесила трубку.
– Ну что там? – встревоженно спросил я.
– Он сказал, что думал прийти сюда повидаться с Хэлом дня через три. А в Монреале они и не собирались встречаться ни сегодня, ни завтра, и вообще разговора об этом не было.
– Зачем же он говорил нам неправду? – в недоумении задал я вопрос.
– Бен, смотри-ка!
Молли держала в руках конверт, адресованный ей, который она обнаружила под стопкой белья. Внутри конверта лежала второпях написанная записка:
«Снупики! Простите меня, пожалуйста, и поймите… я не мог сказать вам, знал, что вы всеми силами стали бы удерживать меня, поскольку уже потеряли однажды. Потом вы все-таки поймете.
Люблю вас, папа».
Молли, хорошо зная характер своего отца, а точнее – его приверженность скрупулезно собирать и хранить всякие документы и бумаги, кинулась искать и в конце концов нашла то, что искала: в одной из комнат, которую Хэл приспособил под свой рабочий кабинет, в письменном столе лежала тонкая коричневая папка, растягивающаяся гармошкой. В ней среди разных личных бумаг, которые ему, по-видимому,
В почтовом отделении в близлежащем городке Сент-Агат Хэл держал под чужим именем абонементный ящик, через который в последние две-три недели он получил несколько документов.
Одним из таких документов оказалась фотокопия расписания слушаний специального сенатского комитета по разведке, которые должны вестись открыто и передаваться по телевидению по всей стране. Одно из таких слушаний назначено сегодня на вечер и должно проводиться в Вашингтоне, в сенате Соединенных Штатов, в Капитолии, в Оленьем сенатском административном здании, в зале номер 216.
Один из пунктов повестки дня был подчеркнут красным фломастером: сегодня перед комитетом в 19.00 – до срока остается чуть меньше пятнадцати часов – должен предстать «неизвестный свидетель».
Теперь я понял все.
– Вот уж поистине нежданный-негаданный свидетель! – громко пробормотал я.
66
Молли даже закричала от испуга.
– Нет, – кричала она. – Боже мой, нет! Он же…
– Мы должны остановить его во что бы то ни стало, – перебил я ее причитания.
Теперь все встало на свои места, все приобрело зловещий смысл. Очередная жертва наемных убийц – Харрисон Синклер: неожиданный свидетель – это он.
Так вот какова ужасная ирония судьбы: Синклер, которого мы считали похороненным, неожиданно оказался живым, а теперь, всего через несколько часов, его все же убьют.
Молли (которую, должно быть, эта весть ошарашила не меньше, чем меня) сжала ладони и, приложив их ко рту, прикусила костяшку указательного пальца, как бы пытаясь удержать рыдания. Затем она принялась стремительно метаться по кабинету, потеряв голову и выписывая бесцельные круги.
– О-о, Боже мой, – шептала она – Боже мой! Что нам делать?
Я тоже заметался. Больше всего я опасался теперь еще сильнее запугать Молли. Нам обоим нужно сохранять спокойствие и четко все продумать.
– Кому мы можем позвонить? – спросила она.
Я не отвечал, продолжая расхаживать по кабинету.
– Позвонить в Вашингтон, – уточнила она. – Кому-нибудь из сенатского комитета.
Я лишь мотнул головой и заметил:
– Слишком опасно. Мы же не знаем, кому можно доверять.
– Может, кому-то из ЦРУ?..
– А это вообще нелепо!
Молли снова принялась покусывать в раздумье костяшки пальцев.
– Ну тогда кому-нибудь еще. Какому-то приятелю. Который может пройти на эти слушания…
– А что он там сделает? Пока он туда придет, Хэла убьют. Нет, мы должны догнать его и лично предупредить.
– Но где его искать?
Я стал размышлять вслух:
– Не может быть, чтобы он летел вертолетом до самого Вашингтона.
– Почему же?
– Слишком далеко. Уж очень далеко… Вертолетом долго добираться.