Дьявольский вальс

Келлерман Джонатан

– Все это в обмен на что? – спросил я.

– Возможно, на техническую помощь, достаточную, чтобы схватить Синди с поличным. У меня имеются федеральные ордера на Чака Джонса, и в двухминутной беседе по телефону я смогу включить в них и его самого, и все его имущество. Мы сейчас ведем разговор об аудио– и видеослежении за домом и кабинетом Чипа в колледже. Я могу сделать так, что некая маленькая штучка будет подсматривать за ними из-за булавки. Дайте мне два часа побыть одному в их доме, и я смогу установить следящие «игрушки», в существование которых вы даже не поверите. У меня есть камера, которая может быть установлена в их телевизоре так, что, когда они смотрят

его, она смотрит за ними. Я могу обшарить весь дом в поисках инсулина или еще какой-нибудь дряни, которую вы хотите найти, и они никогда не узнают об этом. Все, что от вас требуется, это держать рты на замке.

– В первую очередь нужно установить оборудование в комнате Кэсси, – сказал я, – и в ванной комнате, которая соединяет ее со спальней родителей.

– В ванной комнате кафельные стены?

– Да, кафельные, и одно окно.

– Никаких проблем. Если у меня не окажется каких-либо «игрушек», я могу получить их в двадцать четыре часа.

– Твои доллары налогов заняты работой, – проговорил Майло.

Хененгард нахмурился:

– Да, иногда они действительно работают.

Я подумал, понимает ли он вообще, что такое шутка. Стефани это было безразлично; выражение ее лица говорило, что он в ее глазах не только ходит по водам, но даже танцует на них.

– На завтрашний вечер у меня намечена встреча у них дома, – вспомнил я. – Я попытаюсь перенести ее в больницу. Можете ли вы подготовить свое оборудование к этому времени?

– Вероятно, да. Если нет, то немного попозже – на день или два. Но можете ли вы заверить меня, что дом будет совершенно пуст? Я уже готов обрушиться на папочку и не могу позволить никакого срыва.

– Почему бы тебе не вызвать Чипа и Синди на беседу? – предложил я Стефани. – Скажи им, что в лабораторных анализах обнаружены отклонения от нормы и тебе нужно обследовать Кэсси, а затем поговорить с ними. А когда они приедут, непременно продержи их подольше.

– Прекрасно, – согласилась Стефани. – Я заставлю их подождать – скажу, что лаборатория что-то затеряла.

– Камера, начали, – скомандовал Хененгард.

– Как вы сможете включить Чипа в ордера? – спросил я. – Разве он замешан в финансовых махинациях отца?

Хененгард не ответил.

– Я считал, что вы с нами откровенны, – заявил я.

– Он тоже порядочная дрянь, – с раздражением проговорил Хененгард.

– Вы имеете в виду те пятьдесят акций, которыми он владеет? На самом деле это одна из сделок Чака?

Он покачал головой:

– Сделка с земельными участками – это дерьмо. Чак слишком умен для этого. Младший – вечный неудачник, не может удержать ни единого доллара. Уже промотал немало папочкиных денег.

– На что он их тратит, кроме земли? – поинтересовался я. – Его образ жизни довольно обычный.

– О да, на поверхности так. Но это всего-навсего составляет часть имиджа. Мистер Всего-Добившийся-Сам. Чепуха. Этот малюсенький младший колледж, в котором он преподает, платит ему двадцать четыре тысячи в год. Как вы думаете, можно на эти деньги купить такой дом, уже не говоря о целом участке? К тому же он им не владеет.

– А кто же?

– Банк, который финансирует сделку.

– Его лишили права выкупа?

– Могут лишить в любую минуту. – Широкая улыбка. – Год назад папа купил землю по дешевке. Отдал сыну из расчета, что тот разбогатеет самостоятельно. Он даже сообщил ему, когда наступил этот подходящий момент. Но Чип не прислушался к советам отца. – Улыбка расплылась в оскал выигравшего в лотерею. – И это не в первый раз. Когда младший учился в Йеле, он попытался организовать

свое собственное дело. Папа финансировал его, дал сто тысяч или около того. Все равно что спустил в канализацию – мало того, что сам план был идиотским, младший потерял всякий интерес к делу. Это его стиль. У него проблема с окончанием начатого дела. Несколькими годами позднее, во время учебы в аспирантуре, он решил, что будет издателем – начнет издавать журнал по социологии для непрофессиональной публики. Еще четверть миллиона папиных долларов. Были и другие попытки – все в том же духе. По моим подсчетам, на ветер вышвырнуто около миллиона, не считая эту землю. Конечно, по папиным стандартам это немного, но вы понимаете, что даже недалекий человек смог бы сделать что-то конструктивное с авансом таких размеров, так ведь? Но не Джонс-третий! Он слишком творческая натура.

– А что произошло с этой землей? – поинтересовался я.

– Ничего, но сейчас на рынке период спада, и цены на владения резко снизились. Вместо того чтобы продать землю и тем самым уменьшить потери, младший решил заняться строительным бизнесом. Папочка знал, что это глупо, и отказался финансировать сына, тогда тот пошел в банк и взял заем, используя в качестве обеспечения имя отца. Младший, как обычно, потерял интерес, субподрядчики поняли, что им попалась хорошая добыча, и взялись за дело. Все, что там построено, никуда не годно.

– Шесть фаз, – проговорил я, вспомнив стенд перед въездом. – Выполнено не так уж много.

– Может быть, половина первой фазы. План был рассчитан на целый город. Свой собственный Левиттаун [60] для Джонса-младшего. – Хененгард рассмеялся. – Вам бы следовало видеть предложение, которое он составил и прислал папочке. Как курсовая работа – иллюзия величия. Разумеется, банк, прежде чем приняться за дело, обратится к отцу. И папа, возможно, просто поделится, потому что он любит сына, рассказывает всем, кто готов слушать, какой умный у него мальчик, – это еще одна шутка. Младший менял свою специализацию в колледже бессчетное количество раз. Но получил диплом доктора философии. Старая история. Скука.

60

Левиттаун – пригород Нью-Йорка, расположенный на острове Лонг-Айленд.

– Но он остался верен одному – преподаванию, – заметил я. – И, кажется, в этом преуспевает – он получал поощрения.

Хененгард покачал головой и даже позволил себе высунуть язык из своего маленького ротика.

– Ага. Формальные организации. Техника менеджмента Новой Эры. Мы говорим о марксистской теории и рок-н-ролле. Он эстрадный артист. У меня есть записи его лекций: что он в основном делает, так это угождает студентам. Изобилие антикапиталистической риторики, зло корпоративной коррупции. Не нужно быть Фрейдом, чтобы понять, что к чему. Ему нравится тыкать это в лицо старику – даже жена является частью его программы, разве не так?

– Каким образом?

– Ну же, доктор. Майло рассказал мне, что вы узнали о ее военной карьере. Эта женщина потаскушка. Неудачница из низов. Все это в добавление к тому, что она делает с ребенком. Она и близко не могла стоять к той партии, которую старик хотел бы для сына.

Хененгард усмехнулся. Опять стал пунцовым и страшно вспотел. Почти взлетел со своего кресла от ярости и удовлетворения. Его ненависть была ощутима, ядовита. Стефани почувствовала это, в ее глазах было заметно глубокое волнение.