Дьяволы дня 'Д'
Шрифт:
Наконец Мадлен произнесла слова над последним дьяволом и освободила его из мешка. Это был Темгорот, дьявол слепоты, имевший вид хищной птицы. Я, в свою очередь, пробормотал слова обращения к святому противнику Темгорота – Асрулу.
Я не забыл вызвать ангела и для Элмека. Джеспахада, ангела заживления ран.
Мадлен отступила к нам. Все кости теперь были на виду, и по всему подвалу друг на друга смотрели ужасные черепа, а между ними извивалась и двигалась искривленная фигура Элмека. Стоял отвратительный смрад: зловонная смесь тринадцати тошнотворных запахов, от которого слезились
Какофония голосов и звуков усиливалась.
– Я сделал это. Я думаю, что я сделал это, – прошептал я, склонившись к Мадлен; она едва могла меня расслышать среди визга, криков и бессмысленного шума.
– Что?
– Я сделал это. Я позвал всех ангелов. Что теперь происходит?
– Да, – сказал Танет. Лицо его было белым. – Где они? Где же, если они должны прийти и помочь нам?
Мадлен секунду посмотрела на нас. Ее бледно-зеленые глаза напряженно блестели. Казалось, что ей был ниспослан какой-то божий дар неограниченной силы и решительности, как будто бы она знала, что и как нужно теперь сделать, и собиралась сделать это любой ценой.
– Еще не время, – сказала она. – Но ангелы придут. Во-первых, мы должны позволить этим дьяволам вызвать Адрамелека.
– Адрамелека? – спросил лейтенант-полковник Танет, пораженный ужасом. – Но у нас нет никаких шансов противостоять Адрамелеку!
– Я доволен, – загрохотал низкий голос Элмека, перекрывая крики и шепот его друзей. – Я очень доволен. Наконец я воссоединился с моими братьями! Вы получите свои награды, смертные! Вы получите свои награды!
Мадлен повернулась к дьяволу и крикнула ему в ответ:
– Нам приятно служить тебе, мой господин.
– Мадлен… – сказал я и взял ее за локоть. Но она не обратила на меня внимания.
– Мы истинные последователи Адрамелека и всех его деяний, – выкрикивала она. Ее высокий голос был слаб по сравнению с ревущими и стонущими голосами тринадцати дьяволов. – Мы будем рады следовать за ним, куда бы ни повел нас Его Величество; мы с радостью склонимся перед ним в его царстве.
– Ради бога, Мадлен, – выкрикнул я. Но она не послушала меня; затем она высоко подняла свои руки.
– Вызывай Адрамелека, когда пожелаешь, – завизжала она. – Позволь нам унизиться перед его преступной славой и его злым величием!
Раздался оглушительный рев, словно мимо на полной скорости пронесся локомотив. Одновременно погасли все лампочки, и мы провалились в темноту, наполненную ужасающими звуками и шепотом и тошнотворным смрадом гниения.
– Мадлен… – снова сказал я, но она закричала мне в ответ:
– Только не двигайся! Оставайся на месте! Дьяволы обретают плоть!
– Мы должны будем двигаться, – резко вмешался лейтенант-полковник Танет. – Мы не можем оставаться здесь. Здесь мы – неподвижные мишени. Я предлагаю идти к лестнице, пока темно.
– Полковник, эти существа – создания тьмы. Они видят, что вы здесь стоите, как бы это было при дневном свете.
– Но, проклятье, мы не можем здесь просто так стоять! Один из нас должен пойти за помощью!
– Пожалуйста, полковник! – взмолилась Мадлен. –
Это было подобно тому, как просить кого-нибудь стоять спокойно в черной как смоль клетке со сбесившимся леопардом. Усугубляло ситуацию и то, что лейтенант-полковник Танет был приучен действовать. Вся философия его жизни заключалась в следующем: если сомневаешься – делай что-нибудь.
– Я собираюсь бежать отсюда – вот и все! – сказал он.
– Нет! – закричала Мадлен. Я попытался в темноте схватить его за руку, но думаю, что он занимался регби или чем-то в этом роде, потому что он ловко пригнулся и пропал.
Мы не могли их видеть, но мы слышали их. Когда лейтенант-полковник вывернулся из моих рук и бросился через подвал, дьяволы неожиданно кинулись за ним: их тела зашелестели и загремели в страшной, возбужденной спешке. Он добрался до лестницы; думаю, сумел доковылять до второй или третьей ступеньки. Но потом ахнул каким-то странным, сдавленным голосом, и я услышал, как он споткнулся и с тяжелым звуком упал на пол.
– Oh, mon Dieu… [46] – сказала Мадлен. Но мы оба знали, что идти ему на помощь было бы равносильно самоубийству. Темнота была полнейшей, и нас схватили бы, как слепых мышат, брошенных крысе.
Внезапно, однако, страшные толкотня и суматоха среди дьяволов утихли; и я увидел, как из темноты проступили неярко фосфоресцирующие контуры, в которых угадывался Элмек. Он дрожал и извивался, изменяя свою внешность от отвратительных рептилий до бесформенных головоногих и пугающих клубов эктоплазмы. Затем, настолько скрипучим голосом, что его невозможно было узнать, он сказал своим двенадцати братьям:
46
О, Боже мой (фр.)
– Оставьте… этого человека… невредимым… Он будем сладким кусочком… для нашего хозяина… Адрамелека.
Постепенно лампочки в подвале снова загорались. Светили они тускло, и мы видели лишь груду темных очертаний возле подножия лестницы. Но можно было понять, что лейтенант-полковник Танет был все еще жив; он корчился на полу, закрывая руками голову, чтобы защитить ее от когтей, зубов и кожаных крыльев, только это вряд ли помогало ему.
– Эти смертные… будут принесены в жертву… – продолжал Элмек грубым голосом. – Это их награда… за помощь нам…
Мадлен сделала шаг вперед, в толпе дьяволов послышались шуршание и шепот.
– Не твоя ли это идея насчет сделки? – отчетливо произнесла она. – Не твоя ли это идея насчет того, чтобы хранить обещания?
Элмек засмеялся, и смех этот был похож на звук рассыпавшихся осколков стекла.
– Ты сказала… что вы желаете… служить Адрамелеку…
– И мы будем! Мы будем самыми преданными смертными, которых только знал его злобство! Но мы не сможем ему служить, если вы используете нас как жертв!