Дыхание ненависти

Лован Мария

— Ты права, мне плевать, — с абсолютным равнодушием добавил парень.

— Как так можно? — изумляюсь я, сверля своим взглядом ледяные глаза.

— А ты попробуй, тебе понравится, — подмигнул Крис.

Он оставил меня одну, скрывшись в своей комнате. Почему такой как Кристофер остается безнаказанным? Его поступки и слова хуже некуда. С каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что всё человеческое ему чуждо. Он просто чудовище, которого интересует только он! Циник и лицемер, эгоист высшего уровня! Но все же, что-то мне подсказывает — это все не просто так.

Мне плохо, мне безумно плохо осознавать, что меня довели до края. Чувствовать,

как все мои позывы хотят лишь спрыгнуть вниз и столкнуться с землей, чтобы все прекратилось. У меня нет сил бороться. И ради чего мне это делать? Стоило мне начать новую жизнь, как она была испорчена до последней капельки. Сражение внутри меня продолжается, но у сильной стороны осталось слишком мало войск. Самый мой большой страх, что слабачка победит, ухватившись за свое главное оружие — тонкую металлическую пластинку, которая будет терзать запястья.

На этом печальный вечер не закончился, Джон вернулся с работы и с заявлением «серьезный разговор» начал меня отчитывать за прогулы, словно я не понимаю, что это может повлечь за собой. Я молчала, долго молчала, но мне надоело выслушивать то, в чем я не виновата.

— Хватит! — заставив замолчать опекуна, произнесла я. — Я не виновата, что твой сыночек устроил вечеринку, и я не смогла выйти в школу, потому что пьяный незнакомец валялся на полу рядом с дверью и не давал мне пройти! Я не виновата, что Крис подсыпал мне слабительное и мой организм не захотел с этим мириться! Довольно жалеть всех подряд, нужно подумать о себе! Прости, Джон, за правду, но мне тяжело тащить это все в себе! Тебе сложно понять, каково мне было эти дни!

— Я этого так не оставлю! — серые глаза превратились в грозовые облака, мужчина направился наверх, после чего через пару секунд послышались вопли.

Мне не хотелось никого ссорить, но я устала! Может, на этот раз внутри Криса появится что-то, подобное человеческим чувствам! Лишь бы не стало хуже!

13 глава "Уже не смешно"

Боль, которую мы причиняем своим родным, бьет сильней по нам самим, чем по тому, кого обидели, конечно, если вы не бездушная скотина. Неравнодушие помогает нам опомниться, проанализировать всю ситуацию заново, дав шанс исправиться. Но не всегда человек способен подумать о других без выгоды для себя любимого. Закоренелые эгоисты поступают лишь так, как хочется им, не волнуясь о чьих-либо чувствах. Они готовы оскорбить, унизить, даже тогда, когда объект их издевательств — собственные родители.

Мне стыдно. Но почему это чувство испытываю я? Всеми стараниями я пыталась отгородить Джона и Барбару от лишних волнений, терпела выходки их сына. Но в конечном итоге, хуже всех ощущаю себя именно я, словно именно мой рот открывался, чтобы злословить. Может, стоило остыть и не высказывать опекуну всю правду? Так, стоп! Хватит беспокоиться о других, благодарность за приют в этом доме не стоит того, чтобы втаптывать саму себя в грязь!

Я сижу в своей комнате и уже около часа слушаю крики, доносящиеся со второго этажа сквозь щелку двери. Половину слов не разобрать и, сказать честно, я не хочу знать содержание этого разговора. В такие моменты жизни я хочу исчезнуть, спрятаться в вакууме, чтобы ничего не видеть и не слышать. Резкий удар двери заставляет меня дернуться с места, покинув свое убежище, я осмелилась выйти, рискнуть встретиться с голубыми, как кристальное озеро, глазами. Неспешно я вошла в гостиную. Кристофер спрыгнул с последних трех ступенек лестницы, взглянул

на меня, но резко переключился на Джона, который в силу своего возраста уже не мог так быстро передвигаться. Мужчина спустился вниз следом за своим чадом.

— Кристофер! Ты сейчас же развернешься и пойдешь наверх. Ты наказан и это не обсуждается, — пригрозил старший Браун.

— Уже бегу, — огрызнулся парень, направившись в сторону центральной двери.

— Немедленно! — выкрикнул опекун.

— Воспитывай вот эту, — голубоглаз указал на меня пальцем, — А я ухожу! Может, теперь у тебя появится шанс воспитать «достойного члена общества»! — парень схватил синюю толстовку, висящую на крючке возле входа, и мигом зашнуровал черные кеды.

— Прекрати нести чушь и вернись в свою комнату! — Джон ухватил Кристофера за локоть, его глаза с каждой секундой становились все мрачнее, рука напряглась. Готова поспорить, что черноволосому сейчас больно.

— Не прикасайся ко мне! — парень освободил свою руку и слегка попятился назад.

— Если ты выйдешь за порог этого дома, обратно можешь не приходить! — прошипел Джон. Вены на его шее вздулись от напряжения, кулаки были сжаты. Я еще никогда не видела человека, который смотрел бы так на собственного ребенка.

— Ты же не думаешь, что я испугаюсь того, чего желаю больше всего на свете, — этот ответ меня поразил. Крис ответил резко и хладнокровно, словно и вправду это его самое заветное желание.

Рука парня не дрогнула ни на секунду, он повернул ручку и вышел спиной вперед, даря в последние секунды свой ехидный взгляд. Дверь захлопнулась перед носом старшего Брауна. Вместе со звуком защелки, дом перестал дышать. Моя проблема испарилась, но отчего мне так плохо, почему я не радуюсь?

— Джон, — произнесла я, но мужчина явно не желал слушать. Он взглянул на меня и в следующую секунду уже отвел взгляд, провел ладонью по лицу и, сдерживая все свои чувства, отправился на кухню. Его желание было легко предугадать, заглушить боль могло лишь одно средство, и в нем было довольно много градусов, чтобы вскружить голову, заставив забыться. Бутылка дорогого скотча потеряла свое содержимое меньше чем за десять минут. Одно из ужасных моментов в данной ситуации, что я никак не могу остановить его. Помешать заниматься самоуничтожением.

— Джон, — снова попыталась достучаться до него. Коснулась легонько его плеча, он дернулся, слегка оттолкнув мою руку.

— Ну и пусть катится! — произнес мой опекун. Его глаза покраснели в этот момент, мне показалось, что он готов заплакать. Взрослый мужчина, умудренный опытом, готов поддаться чувствам… Но нет, он умело сражается и подавляет слабость.

— Извини, это все из-за меня, — прошептала я с дрожью в голосе. Мне казалось, еще немного и я расплачусь.

— Нет, нет, Кимми, — Джон повернулся ко мне и с некой жалостью взял меня за руку. — Ты не виновата.

— Если бы ты не оформил опекунство…

— Кимберли, не нужно винить себя. Мой сын все равно бы нашел способ испортить мне жизнь, тут гены, ничего не поделаешь! — высказался мужчина и, променяв мои руки на очередную бутылку из шкафа, сделал глоток.

— Я не совсем понимаю? — решив уточнить подробности, я присела на стул.

— Знаешь, как он похож на свою мамашу! Эти глаза, волосы, привязанность к вранью! А теперь вот, ушел в точности, как эта стерва! — ухмыльнулся Джон, — Он умный парень, далеко не глупец, хоть иногда притворяется им, но эта гаденькая суть однажды его уничтожит.