Дыхание ненависти
Шрифт:
— Ребят, ну вы же профессионалы, зачем так грязно работать, — Том подал мне руку, словно он джентльмен, после чего помог подняться на ноги. — Возьмите платок, юная леди, — он достал кусок белоснежной ткани и вручил его мне, за неимением лучшего, я прикрыла свой нос.
Наконец я смогла лично увидеть, что со всеми натворили эти отморозки. На Аарона я не могла посмотреть без слез, на нем живого места не было, Мелисса еле держалась на ногах, ее футболка была порвана и сквозь лоскуты был виден ее обнаженный верх. Пит и Крис держались стойко, словно им все нипочем, но я знаю, что их тронули, и не раз.
— И что же мне с вами делать, детишки? Есть идеи, парни? Френк? — обратился Том к своим приспешникам.
— Босс,
— А ты, малыш Крис, что скажешь, есть у тебя идеи, что делать с вашей неуловимой пятеркой? — Томас подошел ближе к Кристоферу и дернул его за подбородок двумя пальцами.
— Отпусти их всех, а я останусь. Со мной можешь делать все что захочешь, но не тронь их, — произнес Крис.
— А ты думаешь, никто из этих оборванцев не пойдет в полицию?
— Ну ты же владеешь частью полиции, тебе ничего не страшно.
— Ах, мой дорогой глупый мальчик, если бы это так просто работало, тогда бы весь мир уже был бы моим. Но, к сожалению, все немного сложнее, связи там, связи здесь. Все это шаткое понятие, один порядочный коп с хорошим слухом и все — я за решеткой. А мне этого не надо. Поэтому мне проще отправить вас всех на корм рыбам. И к тому же Питер тоже не простой паренек, чтобы так его отпускать. Сожалею, но тут без вариантов…
— Что? Что вы сделаете? — закричала я, а дальше лишь боль в затылке от чего-то тяжелого, словно кирпичом ударили. Ноги подкосились и я упала, тело стало ватным, голоса еле слышными, картинка перед глазами начала исчезать, а дальше темнота…
*****
Я не чувствую ничего, некая легкость проходит от головы до кончиков пальцев, словно парю над всем миром. Нет ни страданий, ни боли, кожа выглядит чистой, мраморной, я улыбаюсь. Открываю глаза, яркий свет бьет слишком резко, пытаюсь еще раз, и мои глаза выходят из нирваны, мне больно! Чертовски больно! Белый свет превращается в мрачную серую пелену, а после я вижу очертания, все четче и четче. Кажется, я на земле, сжимаю руку и чувствую песок на ладони. Голова слишком болит, не могу сосредоточиться, но я должна. Пытаюсь вглядеться, кажется, я в помещении. Вижу лампочку и кирпичную стену. Кажется, я в подвале. Рядом никого, я одна! Что здесь происходит? Где я, а главное, где остальные?
24 глава "Уничтожь меня"
Жизнь — самое важное и ценное, что дано человеку от рождения, чаще всего мы этого не ценим. Разбрасываемся и распоряжаемся ей, как хотим, совсем позабыв о правилах приличия. В этом современном грязном мире стала актуальна возможность покупки бесценного ресурса: пересадка органов, переливание крови и всевозможные пластические операции. В погоне за дополнительным временем, лишним годом, люди сходят с ума, не замечая того, что уничтожают друг друга быстрее, чем проходящие десятилетия. Но правда в том, что жизнь, это не бесконечный поток энергии, это время, и весьма ограниченное, которое нужно использовать во благо, и не только для самого себя. Вот только мое существование скорей нечто бесполезное, и если было бы возможно отдать свою временную отметку жизни, я бы незамедлительно это сделала, потому что мне больше нет смысла поглощать кислород этой планеты, мне больше не для кого это делать…
Мои руки напоминают окоченевшие ветви деревьев, они почернели от холода и грязи, приобретя не самый симпатичный вид. Довольно сложно подняться в сидячее положение, поэтому я не шелохнулась с того момента, как пришла в сознание. Наконец, решаюсь приподняться, но резкая боль в пояснице мешает и возвращает в лежачее положение. Пытаюсь снова, ставлю ладони на песок, перемешанный с тонким слоем земли, напрягаю каждую ослабленную мышцу, но этого мало, хватило лишь для того, чтобы подняться на корточки. Место,
Я боюсь к нему подойти, а вдруг он мертв, а вдруг они все мертвы? Наверное, мы все с самого начала были в этой комнате, а потом начали выводить по одному и убивать! А теперь тащат все трупы обратно, чтобы не оставлять следов!
— Кхм, — раздался кашель, и я тут же подползла к Питу, не жалея своих коленей, которые совсем потеряли чувствительность.
— Питер, — захрипела я, — Питер! Скажи что-нибудь, умоляю! — нависла я над парнем, следя за каждым движением его лица.
Его глаза открылись, но он тут же сморщился и снова закашлял. С его губ закапала алая кровь, маленькими каплями.
— Выглядишь, как труп, восставший из могилы! — наконец, произнес он и сразу закашлялся.
— Ты на себя посмотри! — ухмыльнулась я.
— Кажется, у меня сломаны ребра, то есть я на это надеюсь, — каждое слово доставляло ему боль, при произношении я отчетливо слышала, как кровь колеблется в его горле, раздаваясь легким рычанием.
— Ты надеешься на это?
— Бывают вещи пострашнее, так что пускай это будут ребра.
— Питер, что произошло? Я отключилась, а очнулась уже здесь, в холоде и все в том же халате.
— После того, как тебя отключили, нас повязали и затолкали в фургон, потом привезли куда-то. Кажется, везли в сторону Портленда, но я не уверен. Все что я успел увидеть это какое-то поле, лошадей и, кажется, мимо проезжали машины, возможно, рядом дорога. А потом вопли Мел и многочасовые избиения. Не знаю, сколько времени прошло, но перед тем, как меня сюда притащили, я уже перестал чувствовать боль.
— А где остальные, Крис, Аарон? Они живы?
— Сейчас это известно одному лишь Богу, и только ему решать, выживу ли я или брошу свою младшую сестренку на произвол судьбы! Хотя это куда лучше, чем встретить ее по ту сторону в скором времени после моей кончины.
— Не говори так, прошу! — зарыдала я, ухватив парня за руку. Я сжала его кисть и прижала к сердцу. Соленые капельки скатывались с моих щек, падая на землю, руки дрожали. — Питер, ты еще увидишь, что все будет прекрасно! — я сама не верила этим словам, ни на секунду мое сознание не захотело воодушевляться и бороться дальше. Все это не сказочка для детишек, где в финале всех спасут, нет, это скорее ужасы для взрослых. Это реальность, и в этой реальности Питер захлебывается собственной кровью, я не чувствую своего окоченелого тела, а мои друзья и любимый в неизвестности, и, возможно, сердца трех потеряшек уже давно не бьются. Их могли закопать как животных на заднем дворе, только без особых церемоний: выкопать яму, присыпать землей, а после сравнять место, чтобы не оставлять подсказок. А потом, лет через пять, фермерская собака, случайно гулявшая рядом, учует запах и начнет рыть, и только тогда расклад быть похороненными под плитой с настоящим именем, станет утешением.