Дыхание Смерти

Звездная Елена

Он не сказал больше ничего, но это и не требовалось, я уже хорошо знала ректора, знала достаточно, чтобы понимать — слов на ветер он не бросает никогда. Но вместе с этим пониманием, накатила и злость. И тяжело дыша, я возмущенно подумала:

«Вы не имеете права мне указывать! Это моя жизнь и мой выбор, и…»

— У тебя нет выбора, сокровище мое, — как-то устало перебил Гаэр-аш. — У тебя он был, моя радость, ты выбрала Норта. Все, на этом свое право выбора ты исчерпала. И прежде чем сейчас начать возмущенно вещать об аморальности моих заявлений и налагаемых на тебя ограничений, вспомни

о наличие морали у того, кого ты сегодня назвала своим учителем. И так, исключительно в качестве пищи для размышлений — сладкая моя, даже Тадор Шерарн был потрясен бесчеловечностью вечных настолько, что в конечном счете ушел от них, и тебя он растил и обучал вдали от тех, кто подобен твоему свежеобретенному «учителю». Подумай об этом…

И развернувшись, Гаэр-аш вышел, бросив через плечо:

— Выходи уже, Риаллин, ванная комната не лучшее место для серьезного разговора.

Выходить не хотелось вовсе. Принимать слова ректора к сведению — тем более. Несправедливые слова! Я слушала его отповедь Норту, и в принципе понимала, весь этот заговор с целью посадить Норта на трон, в котором Дастел согласился участвовать, действительно налагал на него определенные обязательства, тут не поспоришь, но я…

«Знаете, мне всегда казалось, что я свободный человек!» — возмущенно подумала я, выходя все же из ванной.

— Ключевое слово — «казалось», — иронично отозвался Гаэр-аш.

Он стоял возле окна, сложив руки на груди и пристально глядя куда-то вдаль.

От всего пережитого, меня немного шатало, но пойти и сесть на постель я побоялась, учитывая ранее сказанное некромантом, поэтому подошла и опустилась на стул, ощущая легкое головокружение. Едва села — стало легче, и передохнув я попыталась призвать ректора к справедливости.

«Вы прекрасно знаете, что я перевелась в Некрос исключительно с одной целью — обрести независимость по его окончанию! Вам это известно! Свобода в принципе была моей единственной целью, и заявлять сейчас, что у меня ее нет, это как-то… Это несправедливо и неправильно, вы не находите?»

Искоса взглянув на меня, Гаэр-аш усмехнувшись вновь вернулся к созерцанию пейзажа за окном, и безразлично произнес:

— Ребенок.

И на этом все. Ни слова больше. Ни мысли. Ни намека даже. Я поджала озябшие ноги, села так, чтобы они тоже были на стуле, обняла колени и уткнувшись в них носом, с горечью подумала — что у отступников и правда легче. По крайней мере никто не относится с пренебрежением, не угрожает, не унижает, не язвит и всегда знаешь, что на любой вопрос получишь полный и развернутый ответ, и тебе все объяснят, не бросаясь скупыми оскорбительными фразами.

Тяжело вздохнув, Гаэр-аш мрачно пояснил:

— Я не оскорбил, я констатировал факт. Он отвернулся от окна, одним движением вернул отодвинутый мной до постели стол на место, словно выставил преграду, прошел и сел на стул напротив меня. А затем, постукивая пальцами по столешнице, уже совершенно спокойным и нормальным голосом произнес:

— Что конкретно тебе объяснить, Риа? Что все твои размышления о свободе наивный бред? Что мысли о свободе для женщины, живущей в мире где правят мужчины, бред вдвойне?

Я промолчала, настороженно глядя на него.

Уловив мое явное

непонимание, ректор вновь тяжело вздохнул и продолжил:

— Пойми, даже если мы сейчас опустим твою кровь, способности и все то, с чем ты столкнулась благодаря Мертвым играм, даже в этом случае, никакой свободы в твоей жизни не было бы.

Просто не могла не спросить:

«Почему?»

Снисходительно улыбнувшись, Гаэр-аш мягко, как ребенку, пояснил:

— Потому что ты молодая красивая девушка, Риа.

Мое откровенное недоумение вырвалось возмущенным:

«И все? Все объяснение?»

Гаэр-аш усмехнулся, помолчал, глядя на меня и вновь постукивая пальцами правой руки по столу, затем еще мягче, произнес:

— Свобода выбора изначально ограничивается исключительно предпочтениями мужчины. Именно мужчина выбирает способ получения понравившейся девушки — долгие нежные ухаживания, стремительное коварное соблазнение или же насильственное овладение. И в дальнейшем ситуация не меняется — все важные решения в семье принимает мужчина, все решения в отношении жены так же принимает мужчина, она едва ли что-то может сделать без его разрешения. И если допустим в седьмом королевстве это лишь устоявшийся порядок вещей, то в нашем четвертом женщина на законодательном уровне является собственностью своего мужа и в этих реалиях мне в принципе сложно понять, о какой свободе ты могла мечтать, мое сокровище?

«Я не собираюсь выходить замуж» — честно ответила ректору.

Он улыбнулся и ответил:

— Как я уже сказал — именно мужчина выбирает способ получения понравившейся девушки. И если она не соглашается по-хорошему, особо настойчивые мужчины всегда используют свое заложенное природой преимущество — силу, Риаллин.

Судорожно вздохнув, мрачно ответила:

«Я способна себя защитить».

Насмешливо глядя на меня, Гаэр-аш произнес:

— Ты была способна противостоять лишенному магии отчиму, но оказать сопротивление боевому некроманту не всякий состоявшийся боевой маг может, что говорить о юной хрупкой девочке.

Он дал мне время осознать все услышанное, и продолжил:

— Ты росла без матери, сокровище мое, поэтому, к сожалению, многого не понимаешь. Ничего, поймешь со временем. А теперь скажи мне, чего ты так сильно испугалась в ванной? Я, наверное, была слишком потрясена состоявшимся разговором, поэтому ответила предельно честно:

«Ктар, ученик отступников, призвал меня в момент, когда Норт и лорд Веридан проводили исцеления, поэтому у меня была свобода передвижения в Призрачных гранях…»

Запоздало подумала, что не стоит вероятно говорить ректору об этом, но он мягко произнес:

— Продолжай, пожалуйста.

И я продолжила.

«Мне удалось переместиться в место, где находился лорд-Вечный, и он… Мы видим друг друга, он увидел меня. Очень удивился, и порадовался тому, что убийство не удалось. Правда он так и не смог понять причин того, что вторая волна Тьмы меня не уничтожила…»

Я невольно взглянула на свою правую руку — кольцо лорда Гаэр-аша золотым ограненным ободком сверкало и переливалось на пальце. И оно стало видимым. Решила, что обязательно спрошу почему, и вернулась к рассказу.