Дылда
Шрифт:
Видимо, развивать эту скользкую тему было опасно, поэтому гостья благоразумно промолчала.
– Ну, тогда поедем в Доминикану или в Эмираты! – не отступала она.
– Лорочка, не время сейчас ездить по миру, пандемия же. Это может быть опасным. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты, моя радость, подхватила этот жуткий коронавирус в каком-нибудь международном аэропорту. И потом… у меня сейчас очень много работы. Сроки с выпуском на рынок новой игры поджимают, а у ребят не все ладится. Они там ночами в офисе торчат, сутками не спят, а я поеду отдыхать в такой момент? Некрасиво будет.
–
Голоса стихли. Мне стало любопытно, какой же убойный аргумент решила использовать хитрая девица, чтобы добиться своего, и я тихонько выглянула из-за угла…
Барханов, сняв пиджак и галстук, расположился в углу мягкого дивана, а на коленях у него устроилась прекрасная гостья. Они так самозабвенно целовались, что кровь прихлынула к моим щекам, и я быстренько шмыгнула обратно в кухню.
Вот говорила мне мама: подсматривать нехорошо!
Почему-то от увиденного настроение сделало сальто и ухнуло вниз, до самого плинтуса. И вовсе она не такая уж красавица! Слишком гладкая, идеальная, зацепиться не за что… Вот именно – зацепиться не за что.
И откуда берутся такие красотки?! Почему жизнь так несправедлива?.. Кому-то достается изящная фигурка, прелестное личико и роскошные волосы, а у кого-то всю красоту гренадерский рост заменяет.
Достав из холодильника длинный зеленый огурец, я стала его с яростью шинковать, словно несчастный овощ в чем-то передо мной провинился.
О том, что я далеко не красавица, я узнала еще в детстве, когда наша соседка тетя Наташа зашла к моей маме на чашку чая. Они сидели и разговаривали на кухне. Через неплотно закрытую дверь в мою комнату я невольно слышала весь разговор.
– Да, Катюша, не повезло вашей старшенькой, так похожа на отца! Для мужчины-то чуть краше обезьяны – и хорошо. А вот для девочки…
Сравнение моего папы с обезьяной острой иглой царапнуло по сердцу. Я никогда не задумывалась, красивый или некрасивый у меня отец. Он был для меня самым лучшим, самым добрым, веселым, заботливым, самым надежным на свете и самым любимым папой. Да, он был высоким и худым, и лысеть начал очень рано, лет в тридцать. И глаза у него были светло-голубые, а брови и ресницы – белесые. Но это никак не умаляло моей любви к нему. В конце концов это был мой папа!
Я бы забыла этот странный разговор, но мама в ответ тяжело вздохнула и сказала:
– М-да… Может, еще перерастет? – чем косвенно подтвердила свое согласие с мнением соседки.
И я стала разглядывать себя в зеркале, сравнивая с другими девочками в школе, во дворе. И всякий раз сравнение получалось не в мою пользу.
В конце концов я смирилась: что есть, то есть. Как говорится, от осинки не родятся апельсинки. Не всем же быть красавицами!
Надежды мамы на то, что с возрастом «перерасту», оправдались в двойном размере, однако лишь в буквальном смысле. В четырнадцать лет я была самой высокой не только в своем классе, но и в параллельном. И глаза у меня тоже светло-голубые, а ресницы и брови белесые,
…Егор, как обычно, отправился вечером на прогулку, но гостья за ним не последовала, а наоборот, долго отговаривала. Кажется, они чуть не поссорились.
Что там было потом у них – не знаю. Я рано ушла к себе в комнату и легла спать.
Однако принцип «меньше знаешь – лучше спишь» в этот раз не сработал. В голове вертелись всякие ненужные мысли, настроение не улучшалось. Я долго крутилась с боку на бок, но не могла уснуть. Наконец, не выдержав этой бессмысленной борьбы, встала и потащилась на кухню, чтобы выпить пару таблеток валерьянки – видела ее в аптечке, хранившейся в кухонном шкафу.
Шлепая босыми ногами по полу, я замерла как вкопанная в середине коридора, не дойдя до кухни пары шагов. Из-за двери парадно-выходной спальни доносились подозрительные звуки.
Я на цыпочках подошла к двери и прижалась к ней ухом. Внутри что-то ритмично поскрипывало, доносились томные вздохи, стоны, перемежаемые неожиданными тихими вскриками. Осознав, что там происходит, я покраснела так густо, что даже уши вспыхнули огнем.
Напрочь забыв про валерьянку, бегом бросилась на свой второй этаж, с разбега прыгнула в кровать и накрылась с головой одеялом.
Разум мой старательно выстраивал логическую структуру происходящего. Нет ничего удивительного в том, что молодой, красивый, успешный и богатый мужчина проводит время с привлекательной женщиной в своей королевской спальне. Он взрослый и свободный человек, никакие моральные нормы по современным меркам не нарушает. Лора очень красивая девушка, явно в него влюбленная. Может, они уже свадьбу планируют!
Все было ясно и понятно, кроме одного: почему на душе у меня так скверно и муторно?
На этот вопрос я не смогла найти ответ.
Глава седьмая
Утром Егор как ни в чем не бывало ровно в шесть тридцать явился ко мне на кухню в деловом костюме, благоухающий чем-то древесно-цитрусовым.
«Котик…» – мелькнуло у меня в голове. Он действительно напоминал кота, объевшегося сметаной: был молчалив и блаженно жмурился. Я даже прислушалась, – не замурлычет ли ненароком? И никак не отреагировал на манную кашу, сваренную на воде. Уплел с аппетитом всю тарелку и уехал на работу.
Ну ничем его не проймешь!
Прекрасная же гостья нежилась в кровати до полудня и выбралась оттуда сонная, изнеженная и томная, облаченная в хозяйский махровый халат.
Лора вошла на кухню и уселась за стол, попытавшись пригладить растрепанные светлые волосы. Ее взгляд бессмысленно скользил по зеленеющим за окном кустам и клумбам небольшого симпатичного садика.
– Латте? – поинтересовалась я.
– Нет, эспрессо. По утрам я пью эспрессо.
– Сливки, сахар?
Ответ был безмолвным, но красноречивым: красавица вылупила на меня круглые от ужаса глаза. (А без макияжа-то она не такая уж идеальная!) Понятно, фигуру бережет. Я загрузила в кофемашину капсулу с надписью «Эспрессо». Как всё просто, оказывается!