Дылда
Шрифт:
– На вкус и цвет товарищей нет. Но такой вкус всеми одобряется, – Марк Тимофеевич заметно повеселел.
Они приступили к ужину. Разговор вели, в основном, вокруг Питера, обсуждая программу экскурсий. Алексей перечислял те объекты, которые он рекомендовал бы посетить в первую очередь.
Утром все поднялись рано. После завтрака выехали. Анна очень просилась за руль, но отец попросил Алексея, чтобы тот не доверял дочери руль надолго. Поэтому за руль сел сам Алексей. Анна была справа, а Елена Ивановна расположилась на заднем сиденье. Дорога была свободная, они двигались с приличной скоростью,
– Мне позвонили, предупредили, всё приготовлено, – сказала домработница, встретив их у коттеджа.
Елена Ивановна и Анна удивились, а Алексей предложил немного передохнуть и пообедать у его старого приятеля.
– Можно будет и переночевать, – добавил Алексей.
– А если не будем здесь ночевать, то когда будем в Питере?
– Я думаю, если не попадём в пробку, то к девяти часам вечера будем на месте.
– Нет, тогда не будем здесь останавливаться, тогда лучше в Питер поедем.
– Как хочешь, – сказала Елена Ивановна, с грустью посмотрев на коттедж.
Гостей проводили в гостевые комнаты, где всё уже было приготовлено домработницей хозяина коттеджа.
За обедом Елена Ивановна стеснялась, чувствовала себя скованно. Она ловила взгляды Алексея и дочери, и она догадалась, что они любят друг друга, поняла, что у них настоящая любовь… Ей было немного грустно, что её единственная любимая дочь может скоро покинуть её и мужа, но Алексей ей нравился. Она не могла придумать, чем он может не подходить для её Анюты.
До самого Васильевского острова Алексей сам вёл машину, помня об обещании, которое он дал Марку Тимофеевичу. Они остановились на набережной и поднялись на шестой этаж, где была квартира Алексея. Открыв дверь, он пропустил вперёд Елену Ивановну. Она остановилась в прихожей, поражённая одними её размерами. Паркет мозаичный, напротив до самого потолка стояли колонны, слева был большой гардероб, а справа гостиная с барной стойкой. Вспомнив о коттедже, она обернулась к Алексею и спросила, кто живёт в этой квартире.
– А здесь я живу, это моя берложка, – ответил он, бросив ключи на столик.
– Хороша берложка, – как бы про себя сказала Елена Ивановна.
Алексей подал тапочки Елене Ивановне.
– Проходите, – сказал Алексей, – здесь у меня спальни, выбирайте любую, а я пока соображу насчёт ужина.
Алексей взял телефон и позвонил в китайский ресторан, что был на той же улице. Он часто заказывал там ужины по вечерам, когда не хотелось или не было времени готовить. Так и сейчас он заказал ужин на троих. После этого он привёл себя в порядок, переоделся и побрился. Когда женщины вышли в гостиную, обед уже был на столе. За ужином Алексей рассказывал, что предстоит им завтра. Он предлагал начать с самого сердца Санкт-Петербурга – с Петропавловской крепости.
Две недели Анна и Елена Ивановна наслаждались Северной столицей. Они посетили Петродворец, Пушкин, Павловск, Гатчину, больше половины главных музеев города, покатались на катерах
Марк Тимофеевич встретил их на вокзале, а за ужином Алексей попросил руки Анны. Марк Тимофеевич с Еленой Ивановной переглянулись.
– Ну что же, наше согласие очевидно здесь не нужно. Вы его уже получили у нашей дочери, – сказал Марк Тимофеевич.
– Будьте счастливы, дети наши, – у Елены Ивановны полились слёзы.
Марк Тимофеевич подошёл, крепко пожал руку Алексею, а Елена Ивановна обняла его и поцеловала.
– Береги нашу дочурку, доверяем тебе наше сокровище, и живите счастливо, а свадьбу мы назначим, – при этих словах она обняла Алексея.
– А мы не хотим свадьбу. Мы зарегистрируемся, как Вера Александровна и Фёдор Петрович. Мы пригласим их и Владимира.
Но свадьба всё равно была пышная, пришло много гостей. Был заказан целый ресторан, хоть этого и не хотела Анна. И опять после этого вечера, у Владимира оказалось много записок от девушек и женщин, которые хотели с ним пообщаться, но времени у него на это не было, ведь ему придётся работать ещё один медовый месяц.
Финал
Прошёл год. У Анны родился мальчик, его назвали Фёдором. А у Веры Александровны родилась девочка, которую назвали Анной. И у девочки и у мальчика был один крёстный отец – Владимир.
Олег
Электронные часы на каминной полке показывали четыре часа, когда Олег открыл глаза. Он уже два года просыпался ровно в это время. Почти каждый вечер, когда дети засыпали, мысли о прошлом сами лезли ему в голову и мучили его. Олег тяжело их переживал, и для того, чтобы хоть как-то себе помочь, он ложился спать довольно рано.
За окном сентябрь. Ночи постепенно становятся длиннее, рассвет разгорается медленнее. Олег тихо, чтобы не разбудить, заглянул в комнату дочери. Она спокойно спала, свернувшись комочком – было слышно лишь лёгкое дыхание. Олег аккуратно подоткнул одеяло и вышел, прикрыв за собой дверь. Он зашёл также в комнату девятилетнего сына. Тот лежал, растянувшись на кровати в полный рост. В комнате было прохладно, Олег прикрыл форточку и вышел в коридор.
Осталась только одна комната, в которую он не заходит. Уже два года он открывает дверь этой комнаты только в случае крайней необходимости.
Он вновь вспомнил всё, что произошло тогда, и сердце его начало биться быстрее.
Олег посмотрел на дверь этой комнаты, набросил плащ и вышел на улицу. Снаружи было ещё темно, на востоке ни проблеска. Олег за последнее время очень полюбил это время. Ему казалось, что вокруг спит всё – даже природа. Поэтому он мог быть самим собой. Несмотря на то что было темно, он любил обойти вокруг своих прудов, в которых он выращивал рыбу. Это и было его хозяйством. Было у него даже любимое место для обзора – маленькая скамейка на возвышении, откуда он мог наблюдать за всем, что происходит. Он сел на неё и вздохнул. Перед ним только водная гладь. В такое время ему казалось, что она холодная и будто бы не живая.