Дым и зеркала
Шрифт:
«Дьявол, если у Мауса поедет крыша, то нам всем конец».
— Зачем он это сделал? — Тина стерла слезы со щек, не подозревая, что повторяла тихую мантру Мауса. — Я не помню, чтобы они перемолвились с Брендой больше чем парой слов.
— Это не он, — устало напомнил Тони.
Парень шагнул назад, когда Адам и Ли подняли Бренду. Эми прикрыла ее лицо и вспоротое горло пиджаком Николаса.
— Это дом. Все, что случилось здесь нынче ночью, — не наша вина. Тварь, живущая в подвале, использует нас, манипулирует нами.
— Мы ничего
— Дожить до утра.
Тони и сам не сознавал, что вцепился в собственное горло, пока не увидел, как хмуро уставилась на него Кейт. Тогда он заставил себя опустить руку и на всякий случай запихал обе в карманы.
— Вы не заткнули ему рот, — заметил Питер, когда Маус рывком приподнял Хартли, а потом перекинул через плечо.
Скотч зловеще скрипнул.
— У него забит нос.
— Боитесь, что он задохнется?
— Ну и пусть, — пробормотала Кейт, когда Маус ответил Питеру утвердительно.
— Так, все. Это последняя капля! — Тина высморкалась и повернулась к молодой женщине, произнося слова с той четкостью, с какой говорят только монахини и старшие сержанты: — Я сыта по горло вашим поведением, юная леди. Отныне вы будете произносить конструктивные реплики либо держать рот на замке. Вы меня поняли?
Казалось, даже дом ожидал ответа Кейт.
Тони ходил в католическую начальную школу и до сих пор помнил уроки, проходящие под стальными взорами старших монахинь. Очевидно, сестры Марии Магдалины тоже вбили в Кейт определенные условные рефлексы.
— Да, мэм.
Как ни странно, девица выглядела почти умиротворенной, когда повернулась и вслед за Тиной вышла в коридор.
«Она знает, кто тут главный», — понял Тони, убираясь с дороги Мауса.
Потом парень поднял обе свечи — свою и Хартли — и стал ждать Питера, который держал фонарь.
Но режиссер стоял, пристально глядел на темную лужу, расплывшуюся на полу, и не замечал, что остальные уже ушли. Он покачивал фонарем, завороженный тем, как пламя отражалось в крови.
Наконец, спустя долгое время, режиссер вздохнул и сказал:
— Слишком много крови, люди. Давайте попытаемся удержаться в рамках реализма.
— Питер?
— Может, ты и знаешь, что происходит, но не должен считать себя крайним, Тони. — Питер говорил слишком тихо, так, что его мог услышать лишь тот, кто стоял на расстоянии вытянутой руки. — Я получаю большие бабки, поэтому в ответе за происходящее.
«Питер, как и Тина, является голосом разума. Она одна не способна удержать всех вместе. Режиссер не может оступиться».
Тони фыркнул и спросил:
— Чи-Би платит большие бабки?
Режиссер вздрогнул, мгновение внимательно смотрел на Тони, потом хмыкнул и ответил:
— Относительно большие. Пошли, им нужен свет.
Они оставили Хартли в кругу из соли. Тот угрюмо пялился в потолок.
На кухне горела пара свечей, чтобы Питер смог донести фонарь до столовой, где стоял второй, погашенный,
Все последовали за телом Бренды в гостиную.
Ее положили возле Тома. Руки Ли заметно дрожали, когда он отпустил плечи покойницы и распрямился. Адам присоединился к остальным, но Ли так и стоял над Брендой. Его рубашка, отражавшая свет фонаря, была сверкающе-белой, похожей на маяк.
«Я должен пойти к нему. Ему нужно…»
Вот только Тони понятия не имел, что именно.
Немую сцену прервал Мэйсон. Рид, сделавший эгоизм краеугольным камнем своего характера, шагнул вперед, очутился плечом к плечу с Ли и предложил ему сигарету.
Николас посмотрел на руку Мэйсона, потом на его лицо, почти улыбнулся и сказал:
— Спасибо, я не курю.
— Хорошо. — Рид убрал пачку обратно в карман пиджака. — Потому что это моя последняя сигарета.
Теперь Ли улыбнулся по-настоящему, сверкнул зубами и покачал головой.
— Болван.
— А я-то думала, вам, геям, положено быть чувствительными, — пробормотала Эми.
Она стояла так близко, что ее дыхание согрело ухо Тони. Будь это не так, он предложил бы укусить его в зад…
Когда Ли повернулся, он как будто пытался что-то или кого-то найти. Его взгляд всего на мгновение остановился на Фостере, и на его лице мелькнуло… облегчение? Парень слишком отвлекся на темное пятно, выделяющееся спереди на белой рубашке, чтобы сказать наверняка. Когда же он снова поднял взгляд, Николас уже двинулся прочь от тела. Эми, наоборот, подошла к трупу. Зев взял Тони за руку, быстро сжал и отпустил.
— Кто-нибудь произнесет над телом прощальные слова? — спросила Эми, стаскивая с пальцев оставшиеся два кольца.
— Над Томом никто ничего не говорил, — заметил Адам.
— Да, но он застал нас врасплох.
— А случая с Брендой мы ждали?
Вместо ответа Эми выгнула бровь, подождала и проговорила:
— Прекрасно. Я займусь этим сама. — Глубокий вдох, взгляд вниз, на трупы, позвякивание колец в руке. — Для живых смерть отвратительна. Но для мертвых это просто еще одна остановка в пути. Удачного вам путешествия.
— Это было… — начала Тина.
— Глупо, — закончила Эшли. — Потому что никуда они не уйдут. Бренда и Том просто заперты в доме, как и другие мертвецы.
— Думаешь, можешь сказать лучше?
— Этого я не говорила.
— Тогда заткнись.
— Сама заткнись.
— Девочки!..
В голосе Тины прозвучало явное предупреждение.
В голове Тони крутилась фраза: «Прямая и явная угроза». [48]
Эми закатила глаза и упала на одно колено.
48
«Прямая и явная угроза» — кинофильм по одноименному роману Тома Клэнси с Гаррисоном Фордом в главной роли.