Дым и зеркала
Шрифт:
А потом пошёл снег. Точнее, так показалось Франку на первый взгляд.
Ему в лицо летели крохотные буквы, ярко выделяющиеся на фоне всеобщей белизны. Они цеплялись в воздухе друг за друга, падали вниз уже не снежинками, а дождевыми струями; впрочем, те, что пролетали особенно близко к нему, отказывались ложиться на землю, завивались вокруг него тонкими ленточками. Франк попробовал поймать одну из них и тут же, скривившись от боли, отдёрнул руку: острые кончики букв впились ему в ладонь, оставив пару капелек крови.
Ветер усилился, и Франку пришлось развернуться в обратную сторону,
о бъёмное звучание аудиотехники г енера позволит вам
уничтожает до 99% микробов и фильтрует
вы найдёте в лабиринте
Он брезгливо стряхнул их, словно упавших с дерева червей, но к нему уже неслись новые рекламные фразы. Они чувствовали своего создателя, тянулись к нему из чёрно-белой круговерти. Франк ускорил шаг; буквы продолжали лететь ему в спину, покрывая мир впереди тонким слоем текста.
А потом он заметил, что буквенный снег налипает на какие-то невидимые фигуры вокруг, постепенно обрисовывая человеческие силуэты.
Франк перешел на бег. На улице появлялось всё больше людей - бесцветных, безмолвных; там, где должны были находиться лица, кипела мешанина из слов, складываясь в осмысленные, но пустые фразы. Франк был уверен, что заглянув за первый, внешний слой, он мог бы разглядеть и мысли прохожих - но не собирался не только останавливаться, но даже замедлять бег. Ему хотелось скрыться с этих улиц, найти какое-нибудь убежище, чтобы не видеть этого текстового мира, выставленного ему напоказ.
И из-за поворота с готовностью выпрыгнула прекрасно знакомая ему остановка монорельса. Двери поезда были открыты, словно дожидаясь именно его.
Взлетев на платформу, Франк заскочил в ближайший вагон. С его одежды на металлический пол с шелестом осыпалось несколько букв, сложившись в одно слово:
беги
Он бросился вперед, сквозь весь состав, из вагона в вагон; а поезд полз с черепашьей скоростью, и чёрные буквы всё сильнее колотились в стены снаружи. Наконец Франк распахнул последнюю дверь и вбежал в кабину машиниста.
За пультом управления стояла такая же полупрозрачная текстовая фигура, какие встретились Франку на улицах. На её лице обозначилась фраза:
вам нельзя находиться здесь пожалуйста покиньте кабину
Франк, не задумываясь о том, что делает, изо всех сил толкнул его. Фигура отлетела на панель управления и рассыпалась. Буквы раскатились по всему салону.
В панели что-то хрустнуло, и поезд начал набирать скорость. Чёрные точки за окнами кабины слились в сплошной серый фон... а затем из него постепенно начали проступать цвета. Чем быстрее мчался монорельс, тем увереннее мир вокруг обретал привычные формы и краски.
Реальность обновилась и загружалась заново.
Из серого тумана выскочили облепленные баннерами
Это была Адалин.
Франк вцепился в рычаг управления, бил кулаком по панели, стучал ладонями по стеклу, кричал, но поезд не замедлил движения, а Адалин не двинулась с места. Она подняла голову, посмотрела на несущийся на неё состав, на припавшего изнутри к лобовому стеклу Франка; их взгляды пересеклись за мгновение до того, как поезд влетел в неё на полном ходу.
Не было ни удара, ни толчка. Бесплотная фигура Адалин просочилась через стекло, пронеслась прямо сквозь Франка и исчезла за дверью кабины.
По его сознанию, словно круги от брошенного в воду камня, разнеслась фраза:
"Компания "ЭсЭндЭм" предлагает новейшие рекламные технологии; мы знаем, что нужно вашим клиентам, лучше них самих".
А потом, когда круги улеглись, на поверхность его мыслей всплыл голос Лакруа:
"И ни фига не перебор, чувак. Они увидят своего самого дорогого человека - из поезда, из машины, всё равно откуда, только бы на всём ходу. Твои адаптивы подскажут, кого именно. У них сердце из груди - прыг, инфоканал скажет "здрасте", и наша реклама туда - скок. И чем сильнее напряг, ну типа стресс, тем крепче засядет наша информация. Они маму родную забудут, а рекламу будут помнить..."
И Франк проснулся от собственного крика.
Сонно потянувшись, рядом с ним приподнялась на локте Адалин.
– Ты опять кричишь во сне, - пробормотала она.
– Ещё один кошмар?
– Нечистая совесть, - прошептал он.
– Я создаю цифровых чудовищ, блокирую им доступ к своему сознанию, но они всё равно проникают туда, где я не могу их отфильтровать. Эта моя последняя работа для "ЭсЭндЭм"... Не надо было за неё браться. Но мне оставалось совсем немного до последнего уровня блокировки рекламы, и я не хотел больше ждать...
– Ты уже установил его?
– с волнением спросила Адалин.
– Всю сумму ещё не перечислили. Постой, сейчас проверю - может быть, набежало за ночь...
Не заглядывая в свой банковский счёт, Франк сразу же открыл каталог планов блокировки. Страница прокрутилась до самого конца: последняя цена играла ярким, насыщенным цветом, обозначая доступность для покупки. Ниже были только ссылки и контакты.
"Да". "Да". "Благодарим вас за покупку".
Он поднялся в постели, но замер, не успев спустить ногу на пол.
– В чём дело?
– привстала вслед за ним Адалин.
– Посмотри скорее, Париж всё ещё на месте?
– Мне... страшно, - с трудом ответил Франк.
– Во сне я видел мир с рекламой, мир без рекламы, и я боюсь того, что может оказаться за окном теперь. Что, если виртуальность, которая так долго обманывала нас, поймёт, что теперь я обманываю её? Что, если реальность решит свести со мной счёты за то, как часто я её искажал? Я не могу смотреть в глаза этому миру, Адалин. Мне страшно... и стыдно.