Дым осенних костров
Шрифт:
— Лорд Первого Дома Дероальт, сын Гислена, из рода Стерфарос! — перебил лихорадочную мысль Верховный судья.
С губ обоих юношей сорвался ошеломленный вздох. Дероальт закрыл рот ладонью. Глаза Наля широко распахнулись.
Имя Фрозенблейдов — первое в списке.
Потерять голову не дало лишь воспоминание о достоинстве лорда.
* * *
— Это неправильно, — сказал Мерхард, когда испытуемые под шум и радостные крики толпы направились через площадь на узкую боковую улицу, чтобы вернуться во Двор Перехода. — Я должен был получить не менее баллов, чем ты.
— Ты упал плашмя, — напомнил Наль.
—
— Я успел подняться и продолжить. Ты был убит.
— Но у тебя хлестала кровь, а я лишь пару раз поранился!
Пару-тройку. Наль фыркнул, рискуя свести на нет действие льда.
— Желаешь сообщить об этом судьям, на случай если кто-то не заметил?
Опьяненные приливом чувств, испытуемые шли через город, видя вокруг множество радостных лиц и машущих рук, трепещущие на ветру разноцветные ленты, поднимаемые на палочках наподобие флагов. Толпа обступала со всех сторон, желая рассмотреть, запомнить, подбодрить новых членов общества, особенно понравившихся бойцов и стрелков.
Фенрейя молчала, опустив глаза. До третьего места ей не хватило нескольких баллов. Ее догнала идущая с простоэльфинами Бирна:
— Госпожа, вы бились превосходно! Я следила за вашим поединком.
Та лишь горько усмехнулась.
— А мы поспорили на тебя! — промелькнув между держащими круг наставниками, весело выкрикнул паренек из гильдии кузнецов, чей кузен бывал частым гостем Фрозенблейдов. Не имея возможности ответить, Наль лишь посмотрел перед собой и сострил забавную рожицу. Сколько же серебряных кроленей было поставлено на кон за его победу? Или речь все же идет о более крупных суммах?
— Сколько слез мандрагоры потребуется, чтобы свести к Первому балу эти синяки, — посетовала над ухом Бейтирин.
На середине площади строители уже спешно принялись за подготовку последнего испытания. Зрителей теснили со всех сторон. Пока еще все это едва трогало Наля. Миновав ворота Двора, он устремился к дальнему его концу, подальше от всех, запрокидывая голову навстречу порыву ветра:
— Отец! Ты видел? Ты рад?
* * *
Когда темнота над Фальрунном не могла сгуститься еще более, на главной площади уже возвели лабиринт из дерева. Толпа была отодвинута крупным сооружением и частично терялась в прилегающих улицах. Среди горожан мелькали серебристыми и белоснежными волосами присоединившиеся к ним на закате твайлари. Голоса зрителей притихли, хотя никто не думал расходиться, и площадь была полна. Многие еще в полдень взобрались на крыши и балконы таверны «Хрустальный Кубок» и окружающих площадь домов, чтобы не пропустить ни единого движения. Дела «Хрустального Кубка» шли лучше некуда.
В этот раз испытуемые появились в кругу наставников, несущих зажженные факелы. Остановившись на отведенной им площадке, юные эльфы коротко переглядывались, одергивали туники, быстрым жестом проверяли свои тщательно собранные волосы. Ментор Эльгарт и несколько наставников обступили лабиринт и по сигналу Верховного судьи подожгли деревянные бревна стен с разных сторон. Пламя взревело, промчавшись по коридорам и поворотам; толпа вздохнула. Лабиринт вспыхнул, словно распустился в ночи гигантский пламенеющий цветок. Первый день завершало Испытание Огнем.
— Колени не дрожат? — с нервной усмешкой осведомился у Наля Мерхард.
— Кузнец не боится огня.
— Меч и стрелы все же полезнее, — пробормотала Бейтирин.
— А этот опыт пригодится тебе, если город захватит орда, и ты побежишь по горящим улицам в поисках выхода, — едко усмехнулась Фенрейя.
— Чтоб у тебя нос на морозе слипся! — содрогнулась леди
Между тем имя Дероальта уже назвали, и он исчез в лабиринте.
Амаранта молчала, завороженная необузданным танцем пламени. В нем чувствовалась первозданная, непостижимая сила, ужасающая, грозная и притягательная, как аромат чащобного дурмана. Наль отчаянно желал пройти лабиринт прежде Амаранты, как подобает мужчине и защитнику, внушить ей уверенность — но не мог, ведь она принадлежала к Первому, а он ко Второму Дому.
Вызвали Бейтирин. Та сделала несколько быстрых шагов и так же внезапно остановилась; вздохнула, сжала кулаки и ринулась вперед.
— Это почти как прыгать через костер, — прошептал Наль, находя в темноте руку Амаранты. — Увидимся с той стороны!
Вздрогнув, девушка доверчиво взглянула на него. В глазах обоих отражалось бушующее пламя. Над площадью прозвучало ее имя. Пальцы разжались, еще какой-то миг касаясь друг друга, и вот изящная фигурка отделилась от круга испытуемых, озаряемая багровыми всполохами, чуть замедлила и, вновь прибавив шаг, затерялась в них. Тишину над городом нарушал лишь рев огня. Многим было не по себе.
Услышав свое имя, Наль вскинул подбородок и расправил плечи. Из-за пылающего лабиринта тьма вокруг казалась еще гуще. Ему хорошо знакомо было обжигающее дыхание пламени в горниле, и он готов был встретить его, приближаясь. Словно разом опускаясь в прорубь зимнего озера, он вступил в лабиринт. Рев и языки пламени мгновенно отрезали его от площади. Лицо обдало страшным жаром; он инстинктивно отшатнулся и заставил себя остановиться, но не отступил. Назад дороги нет. Он сын оружейника. Кузнец не боится огня.
Глубоко вдохнув обжигающий воздух, Наль начал продвижение. «Смотрите под ноги», — твердили им наставники, и он старался выверять шаг. Словно Лабиринт Зеркал во дворце Спящего Короля из известной баллады, этот постоянно колеблющийся лабиринт мог обмануть, превратив стену в видимость поворота и наоборот. Воздух преломлялся, дрожал вокруг Наля, искажая покрытые пляшущими языками пламени стены. Он знал, что не все крыши усеяны зрителями, и что где-то совсем недалеко сверху за ним внимательно следят сосредоточенные глаза наблюдателей, готовых в случае необходимости подать сигнал знающим лабиринт как свои пять пальцев спасателям. И все же знание не могло сдержать постепенно зарождающийся в глубине души инстинктивный, первобытный животный ужас. То было совсем не прирученное, пусть и грубыми, суровыми способами, и потому тоже опасное, голодное пламя кузничного горна. Это была стихия, безудержная, всепожирающая и всеобъемлющая. При неосторожном движении эльф в один миг мог превратиться в пылающий факел. Смерть дышала со всех сторон. Жара становилась нестерпимой. Ему показалось, что рукав его сорочки начал дымиться, и он прибавил шаг. Поворот направо, поворот налево, длинный коридор, два резких поворота…
Под ногами разверзлась ревущая огненная яма. «И ей пришлось пройти через это?» — промелькнула мысль.
«Это почти как прыгать через костер.»
Виски сдавило болью, и словно очнувшись, он заметил, как тяжело дышать. Во рту пересохло. Все смешалось перед глазами ослепляющими смертоносными пятнами. Жар опалял лицо, обжигал глаза, горло, подбирался к легким. Наль беспомощно заслонил лицо рукой. Он сам внутри огромного костра. Дотоле сдерживаемый страх взял верх. Ноги не должны дрожать, иначе не допрыгнуть, — билось в голове тяжело, словно молот наковальни. Это последнее испытание, нельзя сдаться сейчас. Разве его дед в седьмом поколении не варлорд Лайзерен*, Рожденный под Хвостатой Звездой? Наль закашлялся. К жару примешался запах гари из ямы, становилось дурно.