Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Шрифт:
В 1903 году известностью пользовался табачный магазин московского «Товарищества М. И. Бостанджогло» на Невском пр., 54 (одна из старейших табачных фирм в России, основана в 1820 году); эта фирма имела магазины розничной торговли в нескольких городах России. И. Г. Эренбург в цикле рассказов «Тринадцать трубок» вспоминает «папиросы, изготовляемые фирмой Бостанджогло из легчайших сортов дюбека». В начале XX века на Невском пр., 15, находилось «депо иностранных Табаков» Георгия Ивановича Бостанджогло, у которого в большом выборе были табаки турецкие, египетские, французские, английские, американские, а также сигары гаванские и «внутренних фабрик».
А вот шапошниковские
С 1874 года в Петербурге существовала фирма «Теодориди», принадлежавшая Феологу Филипповичу Теодориди. Оборот ее в России и Турции составлял в год 3 500 000 рублей. Фирма торговала иностранными и русскими табаками. Ее контора помещалась на Васильевском острове, в Биржевом переулке, дом 1–2, в доходном доме П. Ф. Меняева, который и другие свои недвижимости сдавал табачным фабрикантам.
Но пора перейти к рассказу о тех, кто производил табачные изделия, предоставляя сотням тысяч своих соотечественников и современников возможность добровольно, даже с удовольствием, вошедшим в привычку, превращать деньги в табачный дым. Что ж, «ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия», — как говаривал любитель сигар Хлестаков.
4. Фабрики и фабриканты
«Теперь, когда курит весь мир, так что небу жарко, известие о хорошей сигарочной фабрике нельзя почесть лишним…»
Табачные фабрики, как и многие другие начинания — полезные и не очень, — утверждались в России по воле Петра I.
Царь не только курил сам, не только принуждал к курению других, но и использовал все средства для поощрения табачного промысла, особенно, когда убедился в первых успехах по разведению табака в России. По его велению выписывали мастеров, заказывали семена, строили — по образцу голландских — мельницы для крошения, толчения и витья табака в рули.
В январе 1716 года царь писал своему поверенному Осипу Соловьеву в Амстердам: «Понеже у нас в черкасских городах довольно табаку родится (т. е. производится. — И. Б.), только оного не умеют строить на такую манеру, как из Голландии отвозят в расход для продажи на Остзей (т. е. в Прибалтику. — И. Б), и для того приищи в Голландии нанять в нашу службу на 3 года подмастерья или доброго работника, который бы знал табак отбирать, вить и жать и чтобы при нем были две табачные прясельцы и два колеса и двои тиски простые, железом окованные, которого (подмастерья. — И. Б.) ищи из служителей Яна Тесина, понеже оных искуснее в Голландии на сие нет, и смотри, чтоб был трезвой, трудолюбивой и не старой человек, а именно, чтоб не было более 40 лет, и, наняв такого человека, пришли сюда и сколько возможно делай сие тайно и как оного наймешь, купи сиропу или масла табачного сколько на 50 000 фунтов табаку же надлежит». Целью приезда голландца, по мысли Петра, должна была стать подготовка к разведению табака на Украине.
Мастер был найден, и доставлен в Россию через Петербург. Работа началась в том же 1716 году. Это был табачный «завод» (небольшая табачная плантация и фабрика при ней) в небольшом украинском городке Ахтырке, на территории нынешней Сумской области [18] . Со слов И. И. Голикова, автора многотомного труда «Деяния Петра Великого», мы знаем об этом заводе следующее: «В уезде же Ахтырском была знатная фабрика табачная, на которой табак, разведенный из семян Американских, вили в рули подобные голландским, а для курения резали в картузы, который (табак. — И. Б.) продавался и на месте и развозился в столицы и многие другие города».
18
К слову сказать, в Германии первая табачная фабрика была основана в Бадене в 1718 году, а вторая — в Берлине, в 1738-м. Это были первые табачные фабрики в Европе — после российских, разумеется.
В 1717 году образцы русского табака отправили в Ревель (так до 1917 года назывался Таллин) и в Финляндию.
К этой фабрике было приписано 550 крестьянских дворов; иностранцы-мастера обучали
Решив, что дела на ахтырской фабрике идут успешно, царь писал 3 марта 1717 года вице-адмиралу Крюйсу:
«Письмо ваше, от 7 генваря писаное, до нас дошло, в котором пишете, что табачная работа начинает происходить изрядно; за которые ваши труды вам благодарствуем; и о размножении того дела по вашему предложению обстоятельнее писали мы к шаутбенахту [19] , князю Меншикову».
«Размножение того дела» последовало в 1718 году, когда появилась табачная фабрика и в Петербурге, но о ней мы ничего не знаем. Долго она вряд ли просуществовала.
Между тем табачная фабрика в Ахтырке в первые годы своего существования приносила одни убытки — сказывалась ее отдаленность от мест сбыта табачной продукции. Дешевле было доставлять табак (к тому же лучшего качества) в Петербург морем, чем везти его из Ахтырки. Бездорожье еще долго будет оставаться одной из характерных особенностей российского государства. Немецкий путешественник Геркенс писал в 1717 году: «Сюда (в Петербург. — И. Б.) можно приехать и отсюда выехать только по одной дороге, которая недалеко за городом делится на две. И эти две дороги в таком плохом состоянии, что в весеннее и осеннее время можно насчитать дюжинами мертвых лошадей, которые упряжками задохлись в болоте… дальше от города дорога еще больше ухудшается».
19
Шаутбенахт (голл. Schout bij nacht — букв.: «смотри ночью») — младший флагман эскадры. До 1714 г. шаутбенахтом был Петр I. После 1741 г. чин переименован в контр-адмирала.
Доходности — да и самому существованию государственной мануфактуры — мешала и тогдашняя откупная система, дававшая возможность успешно вести дело только единицам. В 1722 году ахтырскую фабрику решили отдать в частные руки, желающих долго не находилось, и спустя какое-то время она перешла без торгов к купцу Матвееву, а после его смерти была отдана в содержание Ахтырскому полку (в 1733 году). В 1759 году она была окончательно закрыта.
С кончиной Петра I табачная промышленность, так и не успев встать на ноги, пришла в упадок.
До Екатерины II, вступившей на престол в 1762 году, других фабрик в Петербурге не было. Остается сделать вывод, что табак до этого времени был исключительно привозной, а табачные фабрики и плантации со смертью своего покровителя пришли в небрежение.
Между тем мало-помалу в Петербурге стали появляться табачные мастерские; их открывали преимущественно иностранцы, объединившиеся в 1765 году в профессиональный цех. Они производили на дому в небольших количествах крошеный курительный табак (их заведения получили статус «домашних», в отличие от прочих предприятий, занимавших особые помещения). Но табака, конечно же, на рынке было недостаточно, хотя потребление табака в Петербурге, да и в стране в целом, все возрастало. Этому способствовали и все большая европеизация русского общества, и походы русских войск за границу, особенно в Турцию.
Все шло к тому, что вот-вот объявится некий предприимчивый человек, который даст новый толчок развитию табачного производства в России. И он нашелся. Но, как это повелось со времени петровских реформ, не в России. Среди россиян после передачи ахтырской фабрики Матвееву в течение сорока лет (!) не находилось добровольца попытать счастья в табачном промысле.
22 апреля 1767 года российское правительство заключило контракт с французом Теофилом Буше (выходцем из Любека). Согласно контракту, Буше должен был завести в Петербурге табачную фабрику, выделывать на ней ежегодно до 6000 пудов известных тогда в России сортов табака, всего на 52 500 рублей, и торговать по всей стране «русским табаком своей выделки в продолжение года, даже под разными иностранными именами и фирмами, с императорским гербом и штемпелем». Ему же вменялось в обязанность обучить «табачному делу» до 30 «российской нации молодых людей», преимущественно купеческого звания, беря от 600 до 800 рублей с каждого за обучение; сверх того, от казны на их содержание отпускалось по 60 рублей в год. После 10 (!) лет обучения предполагалось отбирать из этих мальчиков (да уж, скорее, юношей) лучших и отправлять их на три года за границу для совершенствования, но прежде Буше должен был обучить их французскому и немецкому языкам.