Дыра. Путь на ту сторону
Шрифт:
– Ты чего Виталька, беляны объелся весь???
– А чего Сём, ну Лешак, ну и пусть. А бошку он себе потом новую отростит.
Задумались они, оно ведь как у Лешаков-то, убить их нельзя в лесу-то. Они ж к дереву пойдут и всё, у него тут же всё и отрастёт. Нам ежели ему бошку отсечь, да быстро убежати, он и не узнает нас потом. Без бошки то, он и запахов не поймёти. А потом поздно будет, то может мы после прошли или ранее. Растеряетси Лешак значит, а мы ужо и сбежали.
Следов он много оставил, заметные они. Легко по ним идти, вон и ветки поломал все и кровища кое-где на листиках, добрый след, быстро догоним…
Охо-хой, страхолюдина какая…
–
Видати кто-то зомбей штуков пять порубал, да не сжёг.
– Ближе подём, а потом по ногам яму.
– Да знаем мы Виталь, не впервой зомбя ловим-то.
Ну так и не впервой, но всё равно ж, я ж вродь как старшой, по группе-то. Я в фильме, в соседнем селе, когда кину показывали по большому белому крану то видал. Старшой всегда перед атакой командывает значит, шоб значит, лучше все понимали чего делати. Вот.
Эх! Хорошие ружья! И двух секунд хватило. Всё, валяетси он, ноги-руки поотстрелены все…, етит его, ужо рука приросла! На те, понос ты свинячий, да ходячий! Точно по сросту этому мерзотному. А теперь шоб не росло оно обратно, пару разов ещё по руке этой пальнём.
Уф, какое всё ж хорошее ружьё! Слизей жёлтых ложка и мясу кусочек и всё, нету больше ничаго. Ага, надо бы и остальное так же, шоб значит, не сросся обратно. Так, ага, бошку Петька ему ужо срубил, в сумку положил, ага. Всё, можно уходити до Новогу. Вот жеж подивятся все! Дня и не прошло, а мы уж зомбя отловили, да какого зомбя! Здоровучий гад. Ток надобы его пожечь, шоб не ходил больше. А то как бы на поле не пришёл, всю ж зелень потопчит ирод проклятущий. А там бабка Матрёна у нас ток мяту да душицу рассадила. Оно так-то еды у нас навалом, земля тут хорошая, родит много. А вот приправов всяких нету. По реликты мы не ходим, в Дыре ничего не…
– Петька! – Чуть не ору я, а он достреливает последние кусочки от туловищу зомбя этого, не видит ничего. – У заимки той, крышу-то видали? Так-то реликт!
– Да ну брехня…
– Я те счас по шеи тресну, буит тебе бряхня Сёмка. Реликт то. Он видал какой пушистай, да весь бардовай? А я ток щас вот вспомнил – шевелится он, вот! Реликт то.
– Так чаго, обратно, на заимку?
– Ага, и зомбя бошку принесём и реликт, весь Новый на ухах стояти буит!
Ничё, недовольны они конечно, вон носы кривят, думают брешу я всё, привиделось мне. А ничего такого – реликт та крыша! Реликт точно…, ну, мне вот думается что реликт, а чего оно на самом деле я ж точно знать не могу. Но вот сердцем чую – то самое оно, что на крыше.
Во, теперь и Петька согласен, а Сёмка всё сумневаетси. Но на всякий случай надо всю его сумку забить этой фиговиной странной.
– Ну чаго в мою-то Виталь?
– Ну а в чью Сём? У Петьки вона в сумке бошка зомбячья, а в моёй еда ляжит. Ток твоя и остаётси.
– Так выкинь.
– Как это выкинь? А ежели ураган и прятатьси нам надобно буит, чего есть то буим? Нет Сёмка, в твоёй сумке мы реликт в Новый и снесём. А как придём,
– Он ежели и дасть то до загривку валенком. А не сумку новую…
И чего вот стонет? Дасть не дасть…, у меня сумка может неказиста, да другой-то у меня нету. Пусть вон всякую гадость в свои сумки они сами и суют, а мне сумка моя ещё пригодитси…
8. Бродяги, дальние сёла.
– Перекур. – Тихий остановился, забросив автомат за спину. Сел на траву. Шлем с тихим звоном сложился в воротник. Он завёл за спину левую руку, потянул плоскую широкую часть брони, его спутникам до сего момента казавшуюся просто рельефным выступом самой пехотки. Магнитные вставки обесточились и плоская сумка оказалась в руке бродяги. Не теряя времени даром он раскрыл её и извлёк наружу два таких же плоских предмета. Один имел на боковине едва заметно выступавшее горлышко и крошечную крышку. Второй представлял собой нечто серое, в жёсткой хрустящей бумаге. Судя по всему, первый предмет фляжка с водой, назначение второго оставалось для «сталкеров» тайной, пока Тихий не развернул бумагу и не откусил кусок.
– Простите, можно вопрос? – Присев рядом вежливо поинтересовался Шустрый.
– На ты. Не гони Шустрый. – Ответил Тихий прожевав и проглотив серое вязкое вещество. – Вежливая лабуда среди бродяг не в чести. Тут смерть везде, какая нахер вежливость?
– Кхм…, я извиняюсь. – Смутился парень, но вопрос всё же задал.
– Это что ли? – Ответил бродяга с лёгким удивлением глянув на серую плитку. Пожал плечами, снова откусил. – Армейский спецпаёк, концентрированный. Что за хрень без понятия, на вкус как подошва, стоит дофига, но такого куска человеку моего веса на неделю хватает. Очень удобно.
– А где это всё можно купить? – Заговорил Антон, уже отведавший от собственных запасов стандартного армейского пайка из коричневых, твёрдых брикетов.
– Ты про броню и паёк? В городке. – Тихий усмехнулся, глянув на своих спутников. – Если проживёте достаточно долго, что бы принести туда свой первый реликт. Только такую пехотку что бы взять, ребят, нужно очень дорогой реликт принести. – Парни слегка приуныли, а Тихий рассмеялся. – Не парьтесь. То что на мне, просто одна из лучших моделей. Но есть и другие, проще, дешевле. Возьмёте даже «Улан» и то легче будет здесь болтаться. У меня друг полгода в «Улане» ходил и ничего. Жив здоров. Главное поймите, куда вы попали и что вам тут надо.
– Мы артефакты…, - Антон замеялся, покраснел, но всё же продолжил, - реликты искать хотели. Как сталкеры…, в книжках. Вот и…
– Вы зачем пришли парни: за приключениями или за деньгами?
– Эм… - Смущённо переглянулись, с полминуты молчали. Потом Шустрый ответил. – Наверное, и за приключениями и за деньгами.
– Тогда радуйтесь – приключений тут до чёртовой матери, а вот заработать трудно.
Разговор стих. Ели молча. Тихий откусил ещё несколько кусков и убрал тару обратно в свою плоскую сумку. Достал из той же сумки пачку сигарет, плазменную зажигалку с кнопкой. Закурил и убрал сумку обратно за спину - она вновь стала казаться частью брони. Новички этой земли с любопытством наблюдали за ним. Особенно их поразил, почему-то, момент с сигаретой. Пальцы Тихого нисколько не утратили в подвижности и гибкости, хотя их по-прежнему стягивал металл и пластик. Причём на вид эти перчатки казались твёрже стали, а судя по движениям, по тому как легко бродяга удерживал в них тонкую хрупкую сигарету, перчатки казались мягкими, эластичными.