Дырка для ордена
Шрифт:
.. Когда она вошла в свое очередное временное пристанище, отопление во всех комнатах уже было включено, а в холле первого этажа буйно пылал рыжий огонь в камине. Смотритель провел ее по всем помещениям дома, показал, где что лежит в комнатах и на кухне, вручил карточку, на которой значились телефоны всех могущих оказаться полезными сервисных служб поселка, пожелал приятного отдыха и исчез.
Елена убедилась, что окна первого этажа снабжены коваными решетками, засов на входной двери прочен, и наконец-то почувствовала себя в желанном, абсолютном одиночестве.
Она приняла ванну с морской солью, полюбовалась
Низкое солнце двигалось почти параллельно горизонту, и освещение в комнате было сказочное – сквозь покрытые ледяными узорами стекла проникали и смешивались на лакированных деревянных стенах лучи алые, золотистые, синеватые, столбы пылинок горели и переливались в этих лучах, как искры в алмазе.
Впереди был целый бесконечный вечер и ночь, шкафчик на кухне полон продуктами, да и с собой Елена кое-что привезла, большая, застеленная медвежьими шкурами комната быстро прогревалась калориферами и огнем камина. Заманчиво поблескивали бутылки и бутылочки в застекленном баре, полки тумбочки под музыкальным комбайном были заполнены пластинками и магнитофонными катушками.
Она налила до половины высокий стакан сильно разбавленным виски, включила для начала запись всех венгерских танцев Брамса, легла на широкий диван, закинув ногу за ногу, и предалась мечтам, соблазнительным и рискованным.
Для полного счастья не хватало рядом только его.
Она вскочила, пробежала босыми ногами по шкурам, потом по ледяному полу прихожей, извлекла из сумки журнал. Пристроила на спинке дивана, чтобы мужественный портрет Ляхова оказался прямо напротив глаз, и снова легла. Под левой рукой пепельница, сигареты и зажигалка, под правой – стакан с виски и взведенный пистолет.
Хорошо.
.. Она проснулась под утро, от холода. Даже в хорошо натопленной комнате человек, ничем не укрытый, во время сна теряет какую-то часть телесного тепла и начинает мерзнуть. Вот и Елена сначала не понимала вообще, где она находится, потом сообразила, вскочила с дивана, накинула на себя мягкое верблюжье одеяло, лежавшее в кресле.
Камин догорел, только редкие искры перебегали по гаснущим углям. Хорошо, что камин – не печь и угара от него не бывает, а то и не проснуться ей больше.
Почти полная луна плыла над лесом в верхних проемах окна. А в глубине дома трещал сверчок. Самый настоящий. Из романов Диккенса.
Елена выпила несколько глотков минеральной воды, не стала постилать постель, легла на тот же диван, завернувшись в одеяло, и мгновенно заснула снова.
Утро началось с позднего проблеска солнца сквозь противоположное окно комнаты, но куда более яркого и веселого, чем предвечерний его свет. Елена решила, что достаточно уже потешила обнаженную плоть свежим воздухом, тем более от того ли, от другого, но ночью ее мучили эротические сны, ничем, к сожалению, не закончившиеся.
После кофе и двух ломтиков сыра она решила заняться тем, ради чего и приехала сюда. В холодной прихожей нашла туристские широкие лыжи и ботинки подходящего размера, а костюм для прогулок у нее был свой.
Часа два она, восстанавливая
Тем не менее удовольствие она получила громадное. И возвращалась с прогулки замерзшая, облепленная снегом, но крайне довольная. Не заходя домой, решила пообедать в том самом трактирчике по другую сторону рассекающей поселок дороги, о котором говорила Нина Петровна.
Горячее харчо, бараний гуляш с фасолью, чай и домашние пирожки – достаточно, чтобы согреться и восстановить силы.
Уже допивая чай, она бездумно смотрела в чуть оттаявшее окно. И вдруг сердце у нее сжалось и горло перехватило. Совершенно невероятно – почти прямо напротив окна, на другой стороне широкой улицы стоял Вадим Ляхов. В лыжном ярко-синем костюме и высоких ботинках, с длинными и узкими беговыми лыжами на плече, он широко улыбался и что-то говорил молодой женщине лет двадцати пяти, высокой, смуглой, но светловолосой, того типа, что в обычной жизни встречается крайне редко, а существует по преимуществу в интерьерах заграничных фильмов.
Даже в своем нынешнем состоянии Елена не могла не признать безусловной прелести его собеседницы. И одета она была с большим вкусом. Впрочем, странно было бы, с ее-то данными, если б иначе.
Потом ворота в высоком зеленом заборе у них за спиной открылись, выехала большая и тоже зеленая машина-вездеход.
Девушка, продолжая говорить, сделала в сторону нее приглашающий жест, но Ляхов отрицательно мотнул головой. Что-то у них, похоже, не складывалось.
Интересно бывает наблюдать за людьми, когда не слышишь произносимых ими слов. Но зато хорошо различаешь мимику.
В какой-то момент темная красавица сочла себя обиженной, ее губы выговорили достаточно сложную, видимо не слишком вежливую фразу, поскольку Ляхов поморщился.
Она запрыгнула в машину, и вездеход резко взял с места, разбрасывая по сторонам снежные комья.
Вадим постоял с минуту, глядя вслед машине, еще раз пожал плечами, закурил и медленно пошел вдоль улицы в сторону леса.
Елена сидела, словно впав в ступор, так все это было невероятно. Подумать только – пять неизвестно куда ушедших лет, Буэнос-Айрес, Петроград, Гельсингфорс, страхи, переживания и терзания души, а он гуляет вот тут, в этом поселке, ссорится с экзотическими красотками у нее на глазах..
Потом опомнилась, вскочила, бросила на стол, не считая, пригоршню монет, выбежала на крыльцо, подхватила свои лыжи.
Оглянувшись по сторонам, увидела Ляхова, дошедшего до следующего перекрестка, заспешила следом, благо не одна она была на улице, достаточно много дачников возвращалось с прогулки или только шли на нее, поодиночке, вдвоем, в окружении детей с лыжами и санками.
Вадим свернул к тем самым оврагам, откуда недавно возвращалась Елена в самом радужном расположении духа.
Сейчас оно у нее было совершенно другое. С одной стороны, Вадима она все-таки нашла, хотя и без всяких специальных усилий, даже – вопреки им. Пока искала – найти не могла, а махнув рукой на поиски и решив отдохнуть и отвлечься, тут же и увидела.