Дыши в такт со мной

Суворова Анастасия Романовна

Оглядываясь назад, Клео едва не падает в обрыв, проторенный уже давно засохшей скважиной воды.

Перепрыгивая через пропасть, она закрывает, глаза надеясь, что как только их откроет, всё исчезнет.

Впереди ещё несколько заполненных густыми ветками елей деревьев, а дальше пустота.

Голое поле, что она не сможет перебежать, как бы сильно ей не хотелось.

Огибая деревья, Клео в ужасе смотрит вперёд.

Это ловушка.

Дальше идти некуда, теперь только пучки сухой травы и голое небо.

До

следующего подлеска метров пятнадцать, как бы быстро она не бежала, он догонит.

– Клео!

Ноги сами собой срываются с места, как только она слышит его голос.

Бросившись вперёд, Клео отчаянно ловит горячими губами ледяной воздух поздней осени.

Мир превращается в обрывки.

Деревья. Трава. Скрипит под ногами.

Шаги тяжёлые, ботинки жмут, нужно было выбрать другие шнурки.

А какие на нём ботинки? А что вообще они теперь носят?

– Клео! – его крик превращается в вопль отчаяния, Клео уже почти готова смеяться, когда до долгожданного укрытия остаётся жалких пару метров, но судьба не готова так просто подарить ей победу.

Один короткий момент боли, и она падает на землю, в отчаянии хватаюсь за ногу.

Лодыжку жжёт огнём, она чувствует, как пламя боли растекается по мышцам, задевая нервы.

Она в ужасе пытается нащупать причину своей агонии, когда находит рядом камень.

Бесформенную тёмно-серую глыбу.

Она почти готова смеяться от облегчения, если бы не он.

Слишком близко.

– Я же говорил, я знаю, что ты здесь.

С шумом сглотнув, она пытается подняться, прижимая ладонь к лодыжке, но нога предательски подгибается и приходится вновь падать на землю.

– Это было по-мужски, бросить в меня камнем, - Клео хватается за тёмный булыжник и бросает его в парня, но тот ловко уворачивается и последняя возможность сбежать превращается в недостижимую мечту.

– Мы живём в другом мире, здесь больше нет правил. Ты моя добыча, - наклонившись вперёд, он обхватывает мозолистыми пальцами её подбородок, притягивая к себе. – Моя дикая лошадка…

Рассмеявшись, он резко отпускает её, но на коже остаются следы горящих, от его пальцев прикосновений.

– Приступим к контрольному выстрелу.

Клео не успевает проронить ни слова, когда арбалет уже направлен на неё.

Дальше секунда.

Никакой замедленной съёмки, она ничего не слышала и не успела заметить торжество на его лице.

Лишь короткая вспышка боли, превратившаяся в растекающееся по венам блаженство.

Опустив голову, Клео расстёгивает куртку защитного цвета, что ещё недавно укрывала её от окружающего мира, а теперь превратила в выделяющуюся на фоне травы мишень.

По коже нежно-абрикосового цвета, покрытой засохшей грязью, растекались тёмно-красные линии.

Они струились по всему телу, сходились к сердцу, вновь

расходились к рукам и ногам, скользили по её шее, прятались в голове и заползали в уши.

Улыбнувшись, она переводит взгляд на торчащую в сердце стрелу, рука сама собой с лёгкостью вытягивает серебряный наконечник, с интересом наблюдая за пустой трубкой, выпустившей в неё свой яд.

На наконечнике крохотные сердечки, а по рукоятке арбалета в его руках струится надпись: «Легион Святого Валентина».

– Теперь я заражена… - бормочет, Клео, блаженно улыбаясь.

Он наклоняется к ней, откладывая арбалет в сторону.

– Ты же знаешь, таковы правила и ты проиграла, - Логан широко улыбается, когда его губы касаются её губ и тепло, разбросанное по всему телу, сосредотачивается на одних лишь губах.

Теперь она заражённая, в сердце больше не будет холодного равнодушия, голова больше не сможет соображать с ледяным спокойствием.

Она превратится в комок оголённых нервов, станет слабым, бренным телом, наполненным любовью.

Вирусом нового времени, от которого она пыталась сбежать.

Клео закрывает глаза, издаёт слабый стон удовольствия и просыпается от грохота чемодана Рассела.

Нахмурившись, девушка лениво разлепляет веки, пытаясь затуманенным взглядом рассмотреть жениха.

Энергично заталкивая вещи в полость чемодана, Рассел едва слышно ругается, то и дело нервно проводя рукой по волосам.

Клео могла бы спросить, что случилось, но не хочет.

Закрыв глаза, она прижимает тёплую ладонь к губам.

Как будто всё было наяву. Вспышки боли, сбитое дыхание, прикосновение его губ…

Клео вновь и вновь воспроизводит сон в голове, хотя сознание уже путается в деталях.

– Я уезжаю, - восклицает Рассел, бросая на постель галстук.

Клео вновь лениво открывает глаза, окидывая его затуманенным взором.

– В Швецию, - закатив глаза, он дрожащими пальцами пытается справиться с пуговицами рубашки. – И я не знаю, когда вернусь, потому что эти идиоты ничего не умею, чёрт бы их побрал!

Устало вздохнув, Клео кивает в ответ.

– Без тебя им никуда… - бормочет она, прочищая горло.

Загадочные «они», которых Клео никогда не видела и даже не слышала, упорно не хотели работать без руководства Рассела.

Они были либо бесконечно тупы, либо безумно отчаянны, раз то и дело направляли на себя его гнев.

– Скажи Эвелин, чтобы не волновалась. К Рождеству я без сомнений вернусь.

Усмехнувшись, Клео перекатывается на другой бок.

Как будто её волнует, где он будет на Рождество.

Её вообще не волнует этот праздник.

Гоголь-моголь, конфеты, печенье и торты остались в далёком прошлом, и даже вчерашняя лепёшка не навела мосты между Клео и давно забытой её желудком едой.