Дыши в такт со мной
Шрифт:
Модницы готовы были убить за места на закрытом показе лишь для избранных.
Клео была готова убить, чтобы отдать место для избранной.
По левую руку от неё Селма, по правую юная, но уже занявшая свою нишу на телеэкране, актриса.
Иногда утром Клео видела повторы сериала, в котором она снималась. Много кричала, плакала и занималась сексом.
Свет гаснет стремительной вспышкой. Одна секунда, и становится совсем темно, не смотря на слабый свет крохотных объективов фотоаппаратов.
Двери из матового стекла отодвигаются
Высокая, роскошная девушка несколько секунд просто стоит, водрузив руки на талию, и собирая на себе взгляды окружающих.
Затем она улыбается, неестественная улыбка слишком белоснежных зубов и щелчок пальцами.
Этого достаточно, чтобы свет вновь зажёгся.
Начинает играть музыка.
«Lana Del Rey - Summertime Sadness» ремикс версия.
И Клео чувствует, как горлу подступает обжигающий приступ тошноты, когда воздух вокруг наполняется запахами новых тканей, чужих духов и хищных взглядов.
– Я так волнуюсь… - шепчет Селма, доставая телефон. – Сейчас мы узнаем, что можно носить этой зимой!
Глаза девушки загораются, она пристальным взглядом изучает модель в практически прозрачной блузке и чёрной юбке с бисером, достающей практически до пят.
Что можно носить этой зимой…
А если бы сейчас на сцену вышла целая толпа знаменитых дизайнеров, и запретила бы вообще носить одежду этой зимой?
Они могли бы апеллировать это как угодно. Нет убийству животных, мы против стандартных взглядов на жизнь, возьми любой лозунг, распиши красной краской, оставь пару отпечатков – готово! Тебя заметили.
Следующее платье даже срывает тонкую нить аплодисментов.
Белый шёлк, совершенные воланы кринолина и узор, в форме чёрного пера, выполненный из тёмных бриллиантов.
Модель самодовольно усмехалась, проходя мимо зрителей, должно быть, чувствовала себя вершителем судеб, она-то уже знает, что они наденут этой зимой.
Музыка становится стремительней, голоса вокруг оживлённее, вспышки ярче, а люди требовательнее.
Модели начинают двигаться слишком быстро. Теперь для оценки внешнего вида достаточно всего одного взгляда. В зрачке каждой модницы установлен сканер, способный запоминать и расшифровывать фасон любого платья.
Клео прижимает пальцы к виску, как же хочется быть не здесь.
Взгляд устремляется на сидящих напротив людей, выискивая знакомое лицо, когда натыкается на лучезарную улыбку.
Рыжая борода, потёртый пиджак, огромный фотоаппарат на чёрном шнурке, извивающейся на шее, он всё тот же.
С шумом сглотнув, Клео резко выпрямляется, чувствуя, как по спине градом стекает пот.
Он едва ли не машет ей рукой от самодовольства, и, наклонившись, прижимает фотоаппарат к щеке.
Клео заставляет себя улыбнуться. Наглая улыбка, чтобы было не видно, как дрожат губы, краснеют щёки и готовы наполниться слезами глаза.
Он
Покачав головой, мужчина перелистывает сделанные фотографии и театрально поджимает губы, посылая Клео самодовольную ухмылку.
– Плакать тебе идёт больше.
Читает она по его губам, и дыхание сбивается.
Мама, я не хотела! Я так виновата мама, прости! Я пыталась, пыталась сдержаться, я не знаю, что это было!
Отрывисто выдохнув, Клео устремляет взгляд на подиум.
Мимо проплывает безумно высокая девушка в длинном, узорчатом платье, будто бы усыпанным безе.
Вот так, оставайся здесь, смотри на них, радуйся, что ты не Олин, застрявшая в кабинке общественного туалета.
Ты Клео Макалистер.
И тебе завидуют все.
7 глава
Девушки говорят «да» либо слишком поздно, когда парень уже отступился, либо слишком рано, когда их еще ни о чем не просили.
Фредерик Бегбедер. 99 франков
Мемориальный парк Маркуса Гарви считался самым спокойным местом в Гарлеме.
Здесь всё так же не приветствовали белых, как и в остальных районах, но, по крайней мере, поздно вечером можно было пройтись вдоль теней деревьев и слабого света редких фонарей, не боясь нападения.
Роксана любила не спеша вышагивать по тонкой полоске идеального асфальта, возвращаясь, домой.
Брендон предлагал проводить её. Она отказалась.
Он предлагал подвезти её. Она отказалась.
Он предлагал отдать ей свой велосипед, лишь бы не волноваться, что она спокойно доберётся до дома. Она отказалась.
Ни за одну опасность на свете она не отдаст эти прогулки.
Будто промежуточный мир между двумя её жизнями.
В первой она послушная дочь, любимая сестра и простая девчонка, что не полезет за словом в карман.
Во второй она наглая секретарша, королева Африки, знающая всё о моде, и готовая прийти на помощь любому сотруднику журнала.
К тому же она дружила с белыми. Узнай об этом её семья, у них бы глаза на лоб вылезли.
У всех, кроме отца. Он бы как обычно смерил своим убийственным взглядом и снова уткнулся в газету.
Роксана отталкивает в сторону горсть засохших листьев. Те неровными обрывками чужих воспоминаний рассыпаются по асфальту, создавая хаотичный рисунок.
Мимо пробегает старушка с хромающей собакой на потёртом поводке. Кто кого ведёт не ясно, но обе кажутся счастливыми.
Улыбнувшись, Роксана запускает замёрзшие руки в тёплые карманы плаща.
Пора возвращаться домой, её ждёт горячий ужин, оживлённые разговоры и любимые люди, ради которых она была готова на всё.
Девушка прибавляет шагу, слушая, как мерно выстукивают её каблуки. Можно представить себя моделью.