Дюна (шесть романов)

Герберт Фрэнк Патрик

– Ты так спокоен… – изумленно сказала Чани.

Он ощутил себя в центре своего восприятия: во все стороны расстелилась диковинная страна времени, уравновешенная – и кипящая, узкая – и раскинувшаяся необъятной сетью, охватившей бесчисленные миры и силы. Натянутый канат, по которому надо пройти. И раскачивающиеся качели или провисшая проволока, на которой надо удержаться…

С одной стороны он видел Империю, Харконнена по имени Фейд-Раута, рвавшегося навстречу ему подобно смертоносному клинку; сардаукаров, исходящих со своей планеты, несущих погром на Арракис;

Гильдия смотрит на это сквозь пальцы и плетет свои заговоры и интриги; а Бене Гессерит продолжает селекцию, согласно своей генетической программе… Все они нависали над горизонтом подобно грозовой туче – и их сдерживали всего лишь фримены и их Муад'Диб… спящий гигант, которого фримены выбрали своим вождем в безумном джихаде, катящемся через Вселенную…

Пауль ощутил себя в самом центре. В точке опоры, на которой вращалась вся эта невероятная махина. Он шел по тончайшей нити мира, и у него была его толика счастья, ибо была рядом Чани.

Он видел все это впереди – время относительного покоя в тайном сиетче, мгновения мира меж бурь насилия.

– И нет иного места для мира… – прошептал он.

– Усул, ты плачешь!.. – проговорила потрясенная Чани. – Усул, опора моя, сила моя – ты отдаешь влагу мертвым? Но чьим?..

– Мертвым, которые не умерли еще, – ответил он.

– Тогда пусть живут, пока есть у них время!

Сквозь наркотический туман он ощутил ее правоту, притянул ее к себе по-варварски крепко.

– Сихайя! – прошептал он. Она коснулась его щеки.

– Я больше не боюсь, Усул, посмотри. Когда ты держишь меня так, я вижу то же, что и ты…

– Что ты видишь? – спросил он и взглядом потребовал ответа.

– Я вижу, как в момент затишья меж бурь мы дарим друг другу любовь; ибо это то, для чего мы созданы.

Наркотик вновь овладел им. Сколько раз ты дарила мне покой, утешение и забвенье!Он заново ощутил этот ярчайший свет, озаривший воображаемый пейзаж времени; ощутил, как становится воспоминаниями его будущее; ощутил нежность плотской любви, объединение и слияние душ, мягкость и неистовство.

– Ты сильная, Чани, – проговорил он еле слышно. – Будь со мной.

– Я всегда буду с тобой, – ответила она и поцеловала его в щеку.

Книга III. ПРОРОК

Глава 1

Никто и никогда не был близок с моим отцом – ни мужчина, ни женщина, ни ребенок. Единственным человеком, чьи отношения с Падишах-Императором можно было бы назвать дружескими, был граф Хасимир Фенринг, спутник Императора с детства. Оценить его дружбу можно прежде всего по позитивным моментам; так, ему удалось погасить подозрения, возникшие было в Ландсрааде после арракийских событий. Как говорила мне моя мать, это обошлось графу больше чем в миллиард соляриев, потраченных на взятки – Пряностью; а кроме того, ему пришлось сделать и множество других подарков: рабыни, должности, титулы, почести… А другим крупным свидетельством его дружеских чувств к отцу, на этот раз, так сказать, негативным, был отказ

убить человека – хотя он мог бы сделать это и хотя мой отец дал ему приказ – убить…

Сейчас я расскажу о том, как это было…

Принцесса Ирулан. «Граф Фенринг: биографический очерк»

Барон Владимир Харконнен в ярости вырвался из своих апартаментов. Он мчался по коридору, пересекая столбы предвечернего света, падавшие из высоких окон, и на бегу его жирное тело тряслось и колыхалось в сбруе силовой подвески. Он миновал свою личную кухню, библиотеку, малую приемную и влетел в лакейскую переднюю, где слуги уже предавались вечернему отдыху.

Капитан стражи Йакин Нефуд сидел, поджав ноги, на диване в дальнем углу комнаты. Плоское лицо его ничего не выражало – результат действия семуты, звучало жутковатое завывание семутной музыки. Собственная свита Нефуда окружала его, готовая исполнять приказы своего начальника.

– Нефуд! – взревел барон.

Слуги подскочили.

Нефуд поднялся. Его лицо, хотя и все еще оцепеневшее от семуты, побледнело от страха.

– Милорд барон… – произнес Нефуд, и если его голос не дрожал, то только благодаря семуте.

Барон огляделся: такие же безумно-спокойные и неподвижные лица. Он вновь повернулся к Нефуду и шелковым голосом спросил:

– Как долго ты возглавляешь мою охрану, Нефуд?

Нефуд дернул кадыком:

– С самого Арракиса, милорд… уже почти два года.

– И всегда распознавал грозящие мне опасности, оберегая меня?

– То, было единственным моим желанием, милорд…

– Раз так – где Фейд-Раута? – прорычал барон. Нефуд дернулся.

– М-милорд?..

– Может быть, ты считаешь, что Фейд-Раута не представляет для меня опасности? – Голос барона снова сделался шелковым.

Нефуд облизнул губы. Замутненные семутой глаза немного прояснились.

– Фейд-Раута сейчас в казармах рабов, милорд.

– С девками, конечно, а? – Голос барона дрожал от еле сдерживаемой ярости.

– Но, сир, может, он только…

– Молчать!

Барон сделал еще шаг вперед, отметив, как отшатнулись от Нефуда слуги, пытаясь как-то отгородиться от объекта хозяйского гнева.

– Разве я не приказывал тебе, чтобы в любой момент ты точнознал, где находится на-барон? – спросил барон, подступая еще ближе. – Разве ты забыл, что в твои обязанности входит знать все, что говорит на-барон – и кому он это говорит? – И он сделал еще шаг. – Разве не велел я тебе докладывать мне всякий раз, когда он идет в казармы, в блоки рабынь?

Нефуд сглотнул. Его лоб покрылся испариной.

Барон сказал – теперь очень ровным, почти совсем лишенным выражения голосом:

– Разве я не говорил всего этого?

Нефуд только кивнул.

– И разве я не велел тебе проверять всех мальчиков-рабов, посылаемых ко мне… и что ты обязан делать это лично… и только лично?

Нефуд снова кивнул.

– Ты, случайно, не заметил на бедре у сегодняшнего мальчишки такого, знаешь, шрамика? – спросил барон. – Или, может, ты…