Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник)

Герберт Фрэнк

«Скорость ветра – километров шестьсот – семьсот, – подумала она. В крови пылал адреналин. – Я не должна бояться, – начала она про себя литанию против страха Бене Гессерит, беззвучно выговаривая слова. – Ибо страх убивает разум…»

Постепенно ее долгая подготовка взяла верх.

Спокойствие и самообладание вернулись к ней.

– Мы ухватили тигра за хвост, – прошептал Пауль. – Мы не можем спуститься, не можем сесть… и поднять машину выше я тоже вряд ли сумею. Придется нестись вместе

с бурей, пока она не выдохнется.

Мгновенно ее спокойствие испарилось. Джессика почувствовала, как стучат ее зубы, стиснула их. Затем раздался тихий, спокойный голос Пауля:

– «Страх убивает разум. Страх – есть малая смерть, влекущая за собой уничтожение. Но я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. А когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего – лишь я, я сам».

Что ты презираешь? Скажи, и я узнаю, кто ты: именно это определяет твою истинную суть.

(Принцесса Ирулан, «Муад’Диб»)

– Они мертвы, мой барон, – доложил капитан Йакин Нефуд, начальник баронской охраны. – И мальчишка, и женщина, без сомнения, мертвы.

Барон Владимир Харконнен сел в своей кровати с силовой подвеской. Его опочивальня размещалась в самом сердце севшего в Арракине фрегата, словно в яйце с многослойной скорлупой. Впрочем, в баронских апартаментах металл обшивки был скрыт тяжелыми драпировками, мягкой матерчатой обивкой, подушками и редкостными произведениями искусства.

– Это точно, – повторил капитан. – Они мертвы.

Жирное тело барона шевельнулось в силовой паутине постели, он уставился на эболиновую статую прыгающего мальчика в нише напротив. Сон исчез. Он поправил под толстой, в складках, шеей подушку со спрятанным внутри генератором подвески, и в свете единственного в опочивальне плавающего светильника перевел взгляд на стоящего в дверях капитана Нефуда – тот не мог переступить порог перекрытой пентащитом двери.

– Они, несомненно, мертвы, – вновь повторил охранник.

Барон заметил, что глаза Нефуда все еще мутны от семуты. Было очевидно, что бравый капитан был в глубоком наркотическом трансе, когда получил сообщение, и, успев только принять антидот, бросился сюда, к хозяину.

– У меня есть подробный рапорт, – пробормотал Нефуд.

«Пусть попотеет немного, – подумал барон. – Инструменты власти всегда надлежит держать отточенными и наготове. Сила и страх – вот что оттачивает и готовит их…»

– Ты сам видел тела? – прогудел барон.

Нефуд замялся.

– Ну?

– Милорд… видели, как они нырнули в песчаную бурю… сила ветра – больше восьмисот километров в час… Никто не выйдет живым из такой бури, милорд! Никто и ничто! Погибла одна из преследовавших их наших машин…

Барон внимательно смотрел на Нефуда

и отмечал, как у того нервно подергивается мускул на скуле, как двигается подбородок, когда Нефуд, волнуясь, сглатывает слюну.

– Так ты видел тела? – повторил барон.

– Милорд…

– Так что же ты явился сюда распускать перья и греметь доспехами?! – прорычал барон. – Чтобы сказать «несомненно» про то, чего точно не знаешь?! Может, надеешься, что я похвалю тебя за глупость, да еще и повышение дам?!

Лицо Нефуда побелело как мел.

«Смотрите на этого труса! Цыпленок! – думал барон. – И меня окружают сплошь такие вот никчемные болваны! Рассыпь я перед ним песок и скажи, что это зерно, – ведь примется клевать!..»

– Значит, вы пришли туда, следуя за этим Айдахо? – спросил барон.

– Да, милорд.

«Ишь как бодро отвечает!» – мысленно скривился барон и вслух спросил:

– Пытались, значит, бежать к фрименам?

– Да, милорд.

– Что еще ценного было в этом твоем… рапорте?

– Имперский планетолог Кинес замешан в этом деле, милорд. Айдахо встретился с Кинесом при весьма таинственных… я бы сказал – подозрительных обстоятельствах.

– И что дальше?

– Они… э-э… вместе поспешили в некое место в Пустыне, где, очевидно, скрывались мальчишка и его мать. Увлекшись погоней, несколько групп преследования угодили под взрыв – они попали из лучемета в силовой щит…

– Сколько мы потеряли?

– Я… э-э… не знаю пока точной цифры, милорд.

«Лжет, – подумал барон. – Потери явно слишком велики».

– Значит, этот имперский лакей Кинес затеял двойную игру, а?

– Отвечаю моей репутацией, барон.

«Скажите-ка – его репутацией!..»

– Так распорядись, пусть его убьют, – велел барон.

– Милорд! Позволю себе напомнить: Кинес – Имперский планетолог, слуга Его Вели…

– Ну так сделай так, чтобы это сошло за несчастный случай!

– Милорд, вместе с нашими бойцами в захвате этого фрименского гнезда участвовали и сардаукары, и Кинес в плену у них…

– Забери его. Скажи, что я желаю лично его допросить.

– А если они откажут?

– Не откажут, если ты будешь делать все как надо.

Нефуд сглотнул:

– Слушаю, мой барон.

– Он должен умереть, – прорычал барон. – Он посмел помогать моим врагам!..

Нефуд переступил с ноги на ногу.

– Что еще?

– Милорд, сардаукары захватили… двоих людей, которые могут представлять интерес для вас. И второй – это старший асассин покойного герцога.

– Хават? Суфир Хават?!

– Я сам видел пленного, милорд. Это Хават.

– Вот не думал, что такое возможно!

– Сообщают, что в него выстрелили из станнера, милорд. В Пустыне, где он не решался пользоваться щитом. Так что его взяли практически невредимым. Если мы сумеем заполучить Хавата – нам удастся неплохо позабавиться.

– Ты говоришь о ментате, – проворчал барон. – Ментатами не бросаются. Он говорил, что он думает о поражении? Знает ли он, насколько… нет, не может быть.