Дюна
Шрифт:
– Ну о теперешней Салузе Секундус мы ничего не знаем, – сказал Хават. – Только о том, какой она была… Действительно, там почти как на Арракисе.
– А фримены помогут нам?
– Возможно. – Хават встал. – Сегодня я отправляюсь на Арракис. А ты тем временем позаботься о себе ради старика, который в тебе души не чает, а? Будь хорошим мальчиком, иди сюда и сядь лицом к двери. Я вовсе не думаю, что в замке тебе угрожает опасность, – это просто привычка, которую я хочу в тебе воспитать.
Пол встал, обошел вокруг стола.
– Ты уезжаешь сегодня?
– Сегодня, а ты
– Сафир! – позвал его Пол.
Хават обернулся в дверном проеме.
– Ты тоже не садись там спиной к дверям, – сказал Пол.
Ухмылка поползла по изборожденному морщинами лицу.
– Чего-чего – этого-то я делать не буду. Поверь мне, парень.
Он вышел, аккуратно затворив за собой дверь.
Пересев на место, где только что сидел Хават, Пол расправил бумаги. «Еще один день, – подумал он и огляделся. – Мы уезжаем». И отъезд стал для него вдруг куда более реальным, чем когда-либо… Он вспомнил, как старуха сказала тогда, что мир складывается из многого: людей, грязи, растений, лун, приливных течений, солнц – величина эта неизвестна и называется природой, она не знает, что такое «сегодня». И он подумал: «Что есть природа?»
Дверь, лицом к которой сидел Пол, с шумом распахнулась, и в комнату ввалился уродливый нескладный человек с охапкой оружия в руках.
– Итак, Гарни Холлик, – обратился к нему Пол, – тебя назначили главным оружейником?
Холлик пяткой захлопнул дверь.
– Знаю, ты предпочел бы, чтобы я сыграл тебе.
Оглядев комнату, он заметил, что люди Хавата уже прошлись по ней, обеспечивая безопасность наследника герцога. Во многих местах об этом свидетельствовали кодовые знаки.
Уродец заторопился с грудой оружия к столу. Девятиструнный бализет болтался за его спиной, у головки грифа в струны был продет медиатор.
Холлик вывалил оружие на стол для занятий и принялся раскладывать рапиры, кинжалы, станнеры, стреляющие медленными пулями, пояса щитов. Кривой шрам на его лице растянула улыбка.
– Итак, чертенок, ты не хочешь мне пожелать доброго утра. Какой колючкой ты подколол старого Хавата? Он пронесся мимо меня в зале так, словно опаздывал на похороны врага.
Пол ухмыльнулся. Из всех людей своего отца больше всего он любил Гарни Холлика, знал его настроения, прихоти и привычки и считал его скорее другом, чем наемником.
Холлик скинул с плеча бализет, принялся настраивать его и буркнул:
– Хочешь молчать – молчи.
Поднявшись на ноги, Пол направился через комнату к Холлику со словами:
– Ну, Гарни, какая же сейчас может быть музыка, раз ныне – время битвы.
– Так сегодня говорят все начальники, – согласился Холлик. Он тронул струну на инструменте, кивнул.
– А где Дункан Айдахо? – спросил Пол. – Разве не он обучает меня владению оружием?
– Дункан командует второй волной нашего десанта на Арракис, – ответил Холлик, – и тебе оставили
– Может быть, ты споешь мне балладу, – сказал Пол. – Я бы хотел послушать, как не следует этого делать.
– Ах-ха-ха, – расхохотался Холлик и затянул «Галасианских девиц», рука его мелькала над струнами:
Ох-х, галасианская девка, ей-ей,Сделает это за пару прозрачных камней.В Арракине – просто за полстакана,Но любовь, что пылает, как пламя в ночи,Чей жарок огонь, чьи лучи как мечи,Ищи лишь у дочери Каладана.– Не так уж плохо для такой корявой руки, – объявил Пол, – но, если моя мать услышит, что ты допускаешь подобные вольности, она велит украсить твоими ушами стену замка.
Гарни тронул левое ухо:
– Хорошего украшения из него не получится: натер о замочную скважину, подслушивая, как один известный мне молодой человек наигрывал довольно сомнительные частушки на своем бализете.
– Значит, ты уже забыл, как себя чувствуешь, обнаружив в своей постели песок. – Пол потянул пояс щита со стола, застегнул его на груди. – Тогда придется биться!
Глаза Холлика раскрылись от притворного удивления.
– Так! Значит, злодейство это было содеяно твоей рукой! Защищайся, молодой хозяин, защищайся! – Он подхватил рапиру и взмахнул ею в воздухе. – Душа моя жаждет мести.
Пол взял парную рапиру, согнул в руках, встал на изготовку и выставил ногу вперед, передразнивая торжественную манеру доктора Юэ.
– Что за дурня прислал мне сегодня отец для занятий с оружием! Этот неумеха Холлик забыл первое правило, известное каждому, кто не впервые берет в руки щит и оружие, – объявил Пол, нажал на груди кнопку и включил щит, ощутив знакомое пощипывание и покалывание на лбу и вдоль спины. Звуки в комнате стали глуше, проходя через силовое поле щита. – В поединке со щитами защищаются быстро, атакуют медленно, – сказал Пол. – Атака. Цель атаки – заставить соперника ошибиться, открыться для решительного удара. Щит отражает быстрый удар, но уступит медленному кинжалу. – Пол поднял рапиру, увернулся и, отразив воображаемый удар, сделал медленный выпад, чтобы преодолеть бездумное сопротивление щита.
Холлик недвижно наблюдал и уклонился лишь в последнюю секунду, когда затупленное острие готово было соприкоснуться с его грудью.
– Скорость великолепна, – сказал он. – Только ты был все время открыт для удара снизу.
Раздосадованный Пол отступил.
– Я тебя выпорю за такое безрассудство, – сказал Холлик. Он поднял обнаженный кинжал со стола. – В руке врага он может выпустить твою кровь, а с нею и жизнь! Ты способный ученик, не более, но я тебя уже предупреждал, что даже в игре нельзя доверяться человеку со смертью в руке.