Дюна
Шрифт:
Джессика проснулась с ощущением зловещей враждебности в окружавшей ее тишине. Она не могла понять, почему тело и мозг были такими вялыми. По нервам шершавым наждаком заскреб страх. Она подумала, что надо бы встать и включить свет, но что-то ее остановило, Ее рот… какое странное ощущение!
Бум-бум-бум-бум.
В темноте раздавался глухой звук. Откуда? Непонятно.
К неясной тревоге добавилось ощущение времени, прошитого короткими стежками секунд.
Она наконец почувствовала собственное тело — лодыжки и запястья
Теперь она все вспомнила.
Тогда, в темноте ее спальни, к лицу прижалось что-то влажное, с резким запахом. Чьи-то руки схватили ее, заткнули рот. Она судорожно втянула воздух, успев отметить про себя пряный привкус наркотика. Сознание растворилось, и она оказалась в черной пустоте сплошного ужаса.
Вот и все, подумала она. Как, оказывается, просто справиться с бен-джессериткой. Достаточно самого заурядного предательства. Хайват был прав.
Она старалась не натягивать веревки.
Это не моя спальня. Они меня куда-то перенесли. Спокойно. Я абсолютно спокойна.
Она заметила, что запах ее пота изменился — в нем чувствовался страх.
Где Поль? спросила она себя. Мой сын… Что они с ним сделали?
Спокойствие.
С помощью старинных заклинаний она попыталась войти в состояние глубокого внутреннего покоя.
Лето? Где ты, Лето?
Темнота посерела. Появились какие-то тени. Наметившиеся контуры позволяли мозгу хоть за что-то зацепиться. Белая полоска. Щель под дверью.
Я на полу.
Идут люди. Она почувствовала это по вибрации пола.
Джессика подавила в себе воспоминание о страхе. Я должна оставаться спокойной, внимательной и готовой ко всему. Возможно, это мой единственный шанс.
Судорожное сердцебиение выровнялось, вернулось чувство времени, Джессика отсчитала назад минуты, проведенные в беспамятстве. Я была без сознания около часа, Она закрыла глаза и сосредоточилась на приближающихся шагах.
Их четверо.
Она проанализировала особенности шагов.
Нужно сделать вид, будто я еще не очнулась. Она расслабилась на холодном полу, проверяя податливость тела, услышала, как открывается дверь, и почувствовала ударивший по векам свет.
Шаги уже ПОЧТИ рядом — кто-то подошел к ней.
— Вы проснулись, — прогудел незнакомый бас, — не стоит притворяться.
Она открыла глаза.
Над ней стоял барон Владимир Харконнен. Присмотревшись, она узнала подвальную комнатку, в которой спал Поль, увидела справа его кровать — пустую. Телохранители, остановившиеся
Она поглядела на барона. На нем был желтый плащ, топорщившийся там, где под корсетом крепились поплавки. Над пухлыми, как у херувимчика, щечками — черные паучьи глаза.
— Действие наркотика было рассчитано с точностью до минуты, — прогудел он. — Мы знали, когда вы придете в себя.
Это невозможно! поразилась она. Для этого они должны точно знать мой вес, мой сегодняшний состав крови, мой… Юх!
— Какая жалость, что вам придется оставаться с кляпом во рту, — сказал барон. — У нас могла бы завязаться такая интересная беседа!
Юх — единственный, кто мог сделать это. Но почему?
Барон отвернулся и посмотрел на дверь.
— Входите, Питтер.
Она никогда прежде не видела человека, который вошел и встал рядом с бароном, но знала его — это был ментат-убийца Питтер де Вриз. Она внимательно всматривалась в его лицо — по орлиному взгляду и чернильно-синим глазам можно было предположить, что он родом с Аракиса. Но его выдавали неуловимые особенности движений и осанка. Его телу никогда не приходилось страдать от недостатка воды. Он был высок, строен и даже несколько женственен.
— Какая все-таки жалость, что мы не можем поговорить, дорогая леди Джессика, — повторил барон. — Я ведь очень высокого мнения о ваших способностях, — он посмотрел на ментата, — верно, Питтер?
— Как скажете, барон, — бархатистым тенором ответил тот.
Его голос, словно холодная рука, коснулся ее позвоночника. Ей никогда не доводилось слышать такой леденящий душу тембр. Каждому, прошедшему в Вен-Джессерите курс внешнего восприятия, в самом звуке этого голоса слышалось: «Убийца! Убийца!»
— А у меня есть сюрприз для Питтера. Он думает, что пришел сюда получить вознаграждение — вас, леди Джессика. Но я хочу продемонстрировать вам один фокус — показать, что на самом деле вы ему не нужны.
— Вы шутите барон? — спросил Питтер и улыбнулся.
Увидев эту улыбку, Джессика удивилась, почему барон тут же не отскочил в сторону и не приготовился защищаться. Но потом вспомнила: барон ничего не мог прочесть в движении губ собеседника. Он не проходил курса внешнего восприятия.
— По правде говоря, Питтер удивительно наивен. Он даже не представляет, какое вы опасное существо, леди Джессика. Я мог бы ему показать, но к чему так глупо рисковать, правда? — барон покосился на Питтера, лицо которого застыло в ожидании. — Я знаю, что ему в действительности нужно. Ему нужна власть.
— Вы мне обещали ее, — сказал Питтер, но уже без прежнего хладнокровия.
Джессика уловила определенные нюансы его интонации, заставившие ее мысленно содрогнуться. Как удалось барону превратить ментата в такого зверя?