Дюна
Шрифт:
— Прежде всего, — начал барон, — прими мои поздравления, Нефуд. Ты назначаешься начальником моей охраны. Надеюсь, ты сделаешь надлежащие выводы из судьбы своего предшественника.
Барон с интересом наблюдал, как смысл его слов постепенно доходил до капрала. Нефуд понял, что теперь он никогда больше не останется без своей семуты.
Вновь произведенный начальник кивнул.
— Милорд знает, что я отдам жизнь, чтобы обеспечить безопасность милорда.
— Да. Теперь к делу. Я подозреваю, что у герцога было что-то во рту. Ты разберешься, что именно, как этим пользуются и кто
Он запнулся. Ход его мыслей нарушил шум в коридоре за его спиной. У дверей лифта, только что поднявшегося из нижнего отсека ракеты, толпились охранники. Они пытались не пропустить к барону высокого полковника-башара.
Барон силился вспомнить полковника, но не мог: узкий рот, словно прорезь в сыромятной коже, две черные точки вместо глаз.
— Руки прочь, падаль! — ревел офицер, отшвыривая телохранителей.
А-а-а, это один из сардукаров, понял барон.
Полковник-башар направился прямиком к Харконнену, без того узкие глазки которого превратились в щелочки. Сардукары внушали ему беспокойство. Все они держались так, словно были родственниками герцога… покойного герцога. А как они обращались с бароном!
Башар подошел вплотную к барону и упер руки в бока. Охранники в растерянности толпились за его спиной.
Барон увидел отвращение на лице сардукара, отметил, что тот не отдал ему честь, и еще больше встревожился. Правда, их было всего десять бригад — один легион, рассредоточенный среди харконненских солдат, но барон не строил себе иллюзий по этому поводу. Если этот легион решит обрушиться на его войска, то от них ничего не останется.
— Скажите своим людям, чтобы они не мешали мне, когда я пожелаю вас видеть, — прорычал сардукар. — Мои ребята доставили вам герцога Атрейдса прежде, чем я успел обсудить с вами его судьбу. Этим я и хочу заняться.
Я должен не уронить себя перед своими солдатами, подумал барон.
— Да? — он произнес это короткое слово с точно рассчитанной холодностью и остался очень доволен собой.
— Император приказал мне, чтобы его благородный кузен умер легко и без боли.
— Я получил от Императора точно такие же распоряжения, — солгал барон. — Вы полагаете, я мог их нарушить?
— Я обязан докладывать Императору то, что я увижу собственными глазами.
— Герцог уже мертв, — отрывисто произнес Харконнен и небрежно махнул рукой, показывая, что разговор закончен.
Полковник-башар продолжал стоять, сверля барона глазами. Лицо его оставалось неподвижным, он явно не желал понимать, что с ним не намерены больше разговаривать.
— Ну! — рявкнул он наконец.
Ого! подумал Харконнен. Это уже слишком!
— От собственной руки, если вам угодно знать, — сказал он. — Принял яд.
— Я хочу немедленно осмотреть тело.
Барон в притворном негодовании поднял взгляд к потолку. Мысли его разбегались. Проклятие! Этот глазастый сардукар увидит каюту до того, как мы успеем навести там порядок!
— Немедленно! — рявкнул полковник. —
Барон понял, что помешать не удастся. Сардукар все увидит. Увидит, что герцог убил его людей, что ему самому удалось спастись только чудом. Свидетельство тому — остатки еды на столе и мертвый герцог среди учиненного им побоища.
А помешать ему не удастся.
— Я не позволю отодвигать меня в сторону, — свирепо сказал полковник.
— Вас никто не отодвигает, — пожал плечами барон, глядя в черные глаза сардукара. — Мне нечего скрывать от моего Императора, — он кивнул Нефуду. — Господин полковник должен увидеть все сию же минуту. Проводи его через эту дверь, Нефуд.
— Есть, через эту дверь, милорд.
Медленно и недоверчиво сардукар обошел барона, раздвигая плечами телохранителей.
Ужасно, думал барон. Теперь Императору станет известно, как я опростоволосился. Он сочтет это признаком слабости.
Мучительно было думать, что и Император, и сардукар относятся к слабости с одинаковым презрением. Барон пожевал нижнюю губу и успокоил себя тем, что Император, по крайней мере, ничего не знает о дерзком набеге Атрейдсов на Гиду Приму и о разгроме харконненских складов с пряностями здесь, на Аракисе.
До чего же скользкий тип был этот герцог!
Барон смотрел на удаляющиеся спины — длинного высокомерного сардукара и коренастого бойкого Нефуда.
Мы расставим все по своим местам. Придется снова отдать эту проклятую планету Раббану. Но ограничивать его я больше не буду. Придется пожертвовать кровью Харконненов, чтобы подготовить почву для Фейд-Роты. Проклятый Питтер! Позволил убить себя раньше, чем я успел его использовать.
Барон вздохнул.
Нужно немедленно запросить Тлайлекс, пусть пришлют нового ментата. Наверняка у них уже кто-нибудь есть для меня наготове.
Рядом с ним осторожно кашлянул один из телохранителей.
Барон повернулся к нему.
— Я голоден.
— Да, милорд.
— А еще я хочу развлечься, пока вы расчищаете комнату и выясняете, что произошло.
Телохранитель опустил глаза.
— Какое развлечение выберет милорд?
— Я буду в своих спальных покоях. Приведите туда молоденького мальчика, которого мы купили на Гамонте. Того, с красивыми глазками. Да накачайте его хорошенько наркотиками, чтобы не очень сопротивлялся. Сегодня мне не хочется устраивать большую возню.
— Да, милорд.
Барон повернулся, покачиваясь на поплавках, и направился подпрыгивающей походкой в спальню. Да, думал он. Того, с красивыми глазками, который так похож на молодого Поля Атрейдса.
~ ~ ~
О, моря Каладана, о, отважные люди, служившие герцогу Лето,
Пал наш герцог, подпилены сваи у дома Атрейдсов.