Дюймовочка крупного калибра

Ларина Арина

Лиза насчет батончика была не в курсе и вопрос приняла на свой счет.

– Что, переметнулся? Я тебе покажу «съела»! Быстро ты курс меняешь, флюгер!

– Извините, я потом зайду, – прошептал Вова, не в силах оторваться от созерцания Серафимы. Наверное, надеялся, что она еще раз взмахнет полами пиджака и осчастливит его истосковавшуюся без женских прелестей душу.

Ответом ему было гробовое молчание.

Хорошие новости, равно как и плохие, в тесном коллективе распространяются так

же быстро, как простуда и зевота. К обеду мужская часть сотрудников до такой степени извела Серафиму бессмысленными посещениями, что у нее появился соблазн запломбировать блузку степлером.

Можно подумать, раньше они всего этого роскошества не замечали! Хотя, если быть честной, раньше Сима никогда без верхних пуговиц и не щеголяла. Ей казалось, что груди слишком много для того, чтобы отважиться ею погордиться. Всего должно быть в меру: если кастрюля доверху наполнена супом, то это здорово, но если жирный бульон переливается через край, то это уже мало кого обрадует. Более того, наличие столь выдающегося достоинства привлекало к Серафиме вовсе не тех мужчин, о которых мечталось.

Лиза агрессивно долбила по кнопкам телефона и источала волны презрения, предназначенные для утопления ненавистной Разуваевой.

Почти в самом начале дня Симе позвонил Антон, и они очень мило побеседовали, доведя своим воркованием Елизавету до крайней степени бешенства. Она никак не могла решить, что лучше: чтобы Серафима отвлеклась на нового кавалера, оставив шефа ей, или чтобы лишилась своего личного воздыхателя. С точки зрения личной выгоды пришлось смириться с первым вариантом.

После обеда обстановка изменилась, как давление перед тропическим ливнем. Пришедшая на собеседование девица на короткое время сплотила противоборствующие лагеря.

– Привет, я Жанна. – В операторскую впорхнула яркая блондинка, миниатюрная и сексуальная до такой степени, что и Серафима, и Елизавета одновременно ощутили совершенно одинаковое чувство зависти. После чего Сима, знавшая о дальнейших планах, сгруппировалась: раз новую девицу берут с определенной целью, то именно она станет начальницей, таким образом, надо было сразу поставить ее на место любой ценой. А Лиза, даже не подозревавшая, что «Жанна» – это почти пароль, интуитивно почувствовала в ней соперницу.

– Вы анкету принесли? – строго сдвинула брови Сима.

– Конечно, – Жанна улыбалась так приветливо и радостно, что пугать ее расхотелось.

– Какую анкету? – сварливо скрипнула Симбирцева.

– Мы оператора нового берем, – не упустила случая поддеть коллегу Серафима.

– Что? – Лиза вскочила. – Зачем? Нам не нужен оператор!

– Вам, может, и не нужен, – звонко отрапортовала Жанна, – а Виктору Николаевичу нужен.

– Да, – как кулацкий подпевала согласилась Сима. Новенькая ей нравилась.

Бобриков рассчитал все правильно. Больше недели трио не продержалось. Симбирцева, окончательно понявшая,

что получила отставку, начала спешно искать работу, разумеется, нашла и ушла с шумом, треском и скандалом, напоследок сообщив супруге шефа, что рога ей весьма и весьма к лицу. Лариса Федоровна Бобрикова на фирме мужа появлялась очень редко, но ради такого случая примчалась в течение часа. Поскольку никакой тайны из разоблачения Лиза не делала, а наоборот, устроила целое представление с максимумом зрителей, босс начал готовиться к худшему, унесясь в кабинет глотать валидол, а Жанна в ужасе начала выдвигать фантастические теории спасения. Ничего умнее, чем взять отгул или быстро изуродовать внешность, ей в голову не пришло.

– Эх ты, блондинка, – снисходительно ухмыльнулась Серафима. – Ну и как тебя изуродовать? Можно волосы выдрать, еще можно нос сломать, глаз подбить, но фингал к ее приезду дозреть не успеет. А ты как думала? Честь шефа дороже. Все для фронта, все для победы, придется идти на жертвы. А ты потом можешь Лизке отомстить. Если найдешь.

Нежное личико Жанны медленно зеленело:

– Я не хочу мстить. Я лучше уволюсь.

– Так поздно пить боржоми, когда почки отвалились, крошка, – фыркнула Серафима.

Из этой водевильной ситуации, которая лично ей ничем не угрожала, можно было извлечь максимум пользы. Сима уже видела себя с медалью за боевые заслуги, выражавшейся в денежном эквиваленте. Наш подвиг не умрет в веках…

– Ладно, иди на склад, поработай, пока все уляжется, а сюда Светку-уборщицу пришли. Да, и поменяйся с ней одеждой.

– Как это? Отдать ей свой костюм? Да ты знаешь, сколько он стоит?

– Да ты знаешь, что с ним будет, если в нем останешься ты? Бобрикова – это ураган и смерч в сжатом виде, термоядерная бомба. Хотела быть изуродованной – будешь!

– Не-не… – Жанна попятилась. – Просто костюм дорогой… Это я так… Уже бегу.

Уборщица Света была обычной сорокавосьмилетней женщиной, блеклой, поникшей и умеренно-интеллигентной, если ей не перечить. Ее взяли недавно, поэтому трудовой энтузиазм в ней еще теплился, а сердце бодрили невнятные обещания карьерного роста. Какая карьера может быть у складской уборщицы, Света не знала, но надеяться ей никто не мешал и радужных надежд не лишал.

Авантюру с переодеванием она приняла на «ура», уже через десять минут примчавшись в операторскую.

– Чего делать? – Задора в Светлане было на целый гусарский полк, готовящийся к увольнительной. Она возбужденно подпрыгивала, перетряхивала бумаги и восторженно зыркала по сторонам.

– Ничего. Отзывайся на имя Жанна и ничего не трогай. Сиди с умным видом и смотри каталог с канцелярией.

Света схватила протянутый журнал и скорчила такую физиономию, что Серафима прыснула:

– Не, не надо. Умный вид у тебя как-то неубедительно получается. Просто листай и делай пометки.

Довести инструктаж до конца не удалось.