Дюжина черных роз
Шрифт:
— Без проблем. А что это?
— Примерно десять фунтов чистого кокаина.
— Блин!
— Засунь на чердак с моими шмотками. За ними потом кое-что зайдет.
— То есть — кое-кто?
— Нет, кое-что. Еще я тебя попрошу позвонить по номеру, который вот на этой бумажке. Все, что тебе нужно знать, там написано. Заказывать разговор будешь сам. Покойного президента хватит на это и на поездку на такси. Бери с собой Райана — чтобы он тут больше не шатался без привязи! И помни: вы оба должны остаться живыми! Теперь проваливай. Мне надо вернуться, пока никто ничего не заподозрил.
Райан успел
— А мама?
Она улыбнулась и потрепала его по волосам.
— Я делаю все, что могу. Я верну тебе маму, Райан, — обещаю. Но ты делай как я говорю и иди с Клауди. Понятно?
— Да.
— Вот и хорошо. А теперь — чтобы духу вашего здесь не было! У меня еще есть дела.
Она смотрела вслед Клауди, быстро уводящему Райана за руку из переулка. Колеса завертелись, и возврата не было. Оставалось надеяться, что ее не раздавит этот запущенный ею джаггернаут. Ну ладно, все-таки не в первый раз.
Автомат видал и лучшие дни. Он стоял рядом с винной лавкой, которая, кажется, была единственным легальным заведением на Улице-Без-Названия. Монетоприемник взломали еще в прошлой жизни, и он висел, как сломанный подъемный мост разрушенного замка. Хотя это было не важно. Никто в здравом уме не сунул бы в него четвертак. Металлический кожух украшали эмблемы банд, шнур, соединяющий трубку с корпусом, перекусили кусачками, а наушник развалился пополам.
Неизвестная взяла мертвую трубку и постучала по клавишам. В наушнике раздался звук, похожий на завывание погибших душ, потом отозвался грубый мужской голос:
— Гриль-бар «Монастырь».
— Привет, Грендель. Дай-ка мне Мальфеиса.
Бармен что-то буркнул, и его сменил молодой голос.
— Киска! Как жизнь молодая?
— Маль, мне некогда. У меня для тебя есть дело.
Молодой голос стал хриплым и низким, как у заядлого курильщика.
— А когда у тебя его не было, девонька? Ты никогда не звонишь просто язык почесать. Так что у тебя для меня есть?
— Четыре кило снега. Чистого.
— Ну-у, — протянул демон на том конце линии. — За экзотикой в трущобы, что ли? Честно говоря, я думал, у тебя для меня что-нибудь поинтереснее, красавица. Та пыль от взрыва из Оклахома-Сити — вот это была штучка!
— На этом грузе кокаина висит не меньше дюжины трупов.
— Вот как? — По голосу было слышно, что Мальфеис насторожил ушки. И наверняка хвост у него начал подергиваться, как у заинтересованного кота.
— Мне нужны наличные, и в эту же ночь, утром — самое позднее.
— Я пошлю к тебе ученика.
— А что, я у тебя на радаре?
— А ты как думала? Мы гордимся полнотой своего сервиса. Но все-таки точный адрес мне нужен для обмена.
— О'кей. Только условие: на этот раз никого не есть!
— Ладно, раз ты настаиваешь, — вздохнул Мальфеис.
Повесив трубку, она заметила в себе какое-то странное ощущение. Как будто легкое, но постоянное давление, тяга слабого магнита. Это Эшер звал тех, кто привязан к нему кровью. Она могла повернуться к этому зову спиной, но не слышать его не могла.
«Данс макабр» был набит под завязку Своими и людьми. Неизвестная знала, что Эшер собрал приличный анклав, но до сих пор не имела понятия,
Почти все это были молодые бесхозные вампиры, которых Свои называли дикарями. Конечно, слово «молодой» у нежити имеет не то значение, что у живых. Некоторые были одеты в кожу сбежавших подростков, другие — в тела почти развалившихся уличных бродяг. Все они были нежитью не больше года или двух, все были созданы неосторожными хищниками, может быть, Своими такого же типа, как они сейчас, и брошены в городских джунглях без помощи и совета, как было с ней когда-то лет тридцать назад. Анклав Эшера напоминал ей нечто среднее между школой Фэгина для воров и семьей Мэнсона — армия начинающих воров и разбойников с вывихнутыми душами, которых собирает и которыми вертит мощная и полностью лишенная морали воля.
Пробираясь через забитый народом клуб, она заметила, что «звездники» сбиваются в кучку и беспокойно поглядывают на собравшихся Своих. Хотя эти бандиты поставили себя на службу Эшеру, очевидно, происходящее даже для них было чуть слишком жутковато. По вампирам пробегали ощутимые вибрации «лев у водопоя», когда они жадно разглядывали кормильцев, прикованных к стенам.
На ее глазах двое Своих — один в обличье молодого преуспевающего руководителя, другой — уличного трансвестита — стали шипеть друг на друга, соперничая за высокого и тощего человека. Кормилец был так бледен, что вены его напоминали путаницу синей пряжи. В нем осталось очень мало соку, и вампиры это знали, потому и схлестнулись в открытую. У молодого руководителя волосы на шее поднялись, как у кота на загривке, а трансвестит зарычал, как рассерженный горный лев, так сильно обнажив клыки, что губы будто срезали. После нескольких секунд такой демонстрации руководитель уступил, и трансвестит получил кормильца в свое распоряжение.
Неизвестная смотрела, как победитель осушал умирающего кормильца, потом резко отвернулась. Вид и запах крови заставляли ее нервничать. Она уже не пила день или два. Обычно она в сумке носила пару криоконтейнеров с цельной кровью, но при возможности предпочитала стандартные холодильники и потому оставила их у Клауди в морозильнике. Когда она снова посмотрела на сцену, служители бара отцепляли пустого кормильца, чтобы заменить его свежим.
Грохот танцевальной музыки из колонок промышленной мощности стал затихать, и толпа повернулась лицом к сцене. Из-за кроваво-красного занавеса вышел Эшер, обнаженный до пояса, и жестом подозвал публику поближе.
— Приблизьтесь, дети мои.
Собравшиеся Свои забормотали и пододвинулись к сцене и пандусу, подняв бледные лица к своему предводителю.
— Я зову вас «дети мои» — пусть вы созданы не мною, кровь моя струится в жилах каждого из вас. Вас, не имеющих семьи, вас, выброшенных на улицу, я принимаю с радостью! Вы, не имеющие клана, — найдите свое место рядом со мной! Скоро настанет время великих бедствий, друзья мои! И если мы хотим пережить его, то должны доказать силу свою перед лицом вражды — и единство свое перед лицом сомнений! Вот почему призвал я вас к себе сегодня, дети мои, — сплотиться и укрепить связи, соединяющие меня с вами.