Джаг
Шрифт:
— Над этим надо подумать. А лошадей нет?
— Есть, но мне трудно будет удержаться в седле.
— Что-нибудь придумаем, — неопределенно сказал любитель странствий. — С лошадьми было бы проще… Подозреваю, что автомобили усиленно охраняются.
— Лошади тоже… С моей точки зрения, кроты все больше и больше теряют бдительность. Они уверовали в то, что улизнуть отсюда невозможно. Мой неудавшийся побег, должно быть, еще больше убедил кротов в своей правоте. А то, что они сделали со мной, должно, по их мнению, послужить устрашающим примером для других.
— Они
Малон успокаивающе поднял руку.
— Не торопись, — сказал он. — Всему свое время. Сейчас я могу тебе сказать только одно: все думают, что легче уносить ноги днем, когда в городе никого нет. Это глупость! Днем в коридорах полно кротов, и ты не сделаешь трех шагов, как нарвешься на кого-нибудь из них. Действовать надо ночью, когда все копии поднимаются наверх. Достаточно смешаться с ними на улицах города, чтобы потом незаметно ускользнуть за его пределы.
Кавендиш кивнул, убежденный только наполовину.
— Все это очень хорошо, но как отсюда выбраться?
Малон многозначительно улыбнулся.
— Я видел, как ты вертелся возле двери… У тебя, должно быть, имеется какой-то план?
— Возможно, — не стал отрицать разведчик. — А как тебе удалось выскочить отсюда?
— Я не успел… Я все приготовил… Отмычку, маску с бумажным фильтром против газа, которую сам смастерил. Но, как я уже говорил, меня заложили. Однажды, вернувшись в дортуар после сдачи крови, я увидел, что мой матрас изрезан ножом. Все оснащение, подготовленное к побегу, валялось изломанным на полу. Приговор мне вынесли не самый легкий. Я наглотался газа и даже потерял сознание. Когда я пришел в себя, то уже не мог ходить.
— Да, тебе не повезло, — посочувствовал Кавендиш. — Но это не решает проблему, и я не понимаю, почему мы должны обременять себя тобой?
— Я могу вас выдать в свою очередь…
Разведчик ухмыльнулся.
— Если ты это сделаешь, то подпишешь себе смертный приговор. Джаг и я, мы поднимемся из преисподней, чтобы заставить тебя пожалеть о своем длинном языке.
Малон пожал плечами.
— Я пошутил, — пошел он на попятную. — У меня душа не продажная.
— Чем ты можешь быть нам полезен?
Зомби ткнул себя в лоб указательным пальцем.
— Я наизусть знаю лабиринт подземелья, — сказал он. — Однажды они завели меня в помещение, где на стене висел план подземных переходов. Я запомнил всю схему и теперь точно знаю, на каком уровне мы находимся и каким путем выбраться наружу.
Улыбнувшись, он продолжал:
— Я досконально представляю расположение коридоров, лестниц и могу заверить тебя, что без меня вы никогда не сможете выбраться на поверхность. Вы берете меня с собой, и ваши шансы возрастают…
— Согласен, — сказал разведчик, — ты идешь с нами.
— А что собираешься предпринять ты? — поинтересовался зомби.
— Это мое дело. Тут надо еще подумать, кое-что уточнить…
— Хорошо бы, если бы к сегодняшнему вечеру все
Кавендиш даже вздрогнул, услышав пожелание верзилы.
— Сегодня вечером? Так сразу?
— Насколько мне известно, этой ночью кроты выйдут наружу, чтобы подготовить все необходимое для родео. Коридоры, естественно, будут пустынны.
— Зачем они организуют это зрелище?
— Потому что уже совсем истощили здешний район. Теперь они все сворачивают, готовясь перебраться в другое место. Но для этого им нужны руки, человеческий материал.
Лоб Кавендиша покрылся морщинами.
— Хорошо, кроты передислоцируются… — Но не собираются же они все демонтировать и куда-то тащить с собой?
Малон кивнул головой.
— Именно так. Вот почему им нужны люди. Конечно, тут бросят все капитальные постройки: подземные переходы и другие помещения…
Но все остальное возьмут с собой. Город — приманка для людей — тоже будет разобран и построен уже в другом месте.
— Странный образ жизни они себе выбрали, — сделал вывод разведчик. — Надо сказать, кроты все делают через задницу! Но, послушай, откуда ты знаешь эти подробности?
— Вопрос времени. Я торчу здесь уже не один месяц. Даже если и не захочешь, все равно пропитаешься информацией. Наблюдаешь, сопоставляешь, прикидываешь…
— А как они выглядят под своим тряпьем?
Выражение, появившееся на лице зомби, говорило, что он не знает ответа на вопрос.
— В одежде ты их видел, как и я. А что под ней, мне не довелось узнать…
— Если я правильно понял, им нужны рабы.
— В некотором роде… Послушные люди, которые согласны работать и не роптать при этом, не задавать вопросов, забыть, что такое свобода… Копии, которые они лепят с нас, целиком отвечают этим требованиям…
Широким жестом руки он обвел дортуар.
— Эти люди потеряли свою ценность, — сказал зомби. — Девочка дышит на ладан, толстяк развалится от одного удара, девушки в конец задрючены, а я не совсем здоров. Ты и твой друг, вы объявились неожиданно, как говорится, в качестве добавки. Но два свежих человека погоды не делают. На это родео хлынет масса народа. Дермотту, отцу малышки, было поручено развесить объявления на всех перекрестках автострад, оставшихся в этом краю.
Плакаты должны привлечь внимание многих… любопытных, жадных до легких денег, — весь сброд, из которого кроты извлекут для себя пользу. Отбор проведут во время праздника. Оставят самых сильных и убьют остальных.
Лицо Кавендиша потемнело.
— Я не могу понять одного, — сказал он. — Если кротам так нужна свежая плоть, почему они повесили мотоциклиста и отрезали голову его подружке?
— Элементарная предосторожность, касающаяся выживания.
Их прикончили из соображений гигиены, можно сказать. Как правило, мотоциклисты, носящиеся по автострадам, переносят с собой гнусные болезни. Мне пришлось как-то жить в их коммуне, и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из них умывался. От воды и мыла, как они говорят, загнивают мысли.