Джамбул
Шрифт:
— Да потому что нам совсем не по пути! — вскинулась она.
— Понятно. — Егор поджал губы, конечно, им не по пути, он ведь не олигарх.
Соня смутилась:
— Прости, я правда не могу втягивать тебя в свои проблемы. Помогли друг другу, и на этом все! Если хочешь, можешь уничтожить документы.
— Я не могу этого сделать.
— Почему?
— Потому что они важны для тебя… Это твоя страховка? Или ты собираешься кого-то шантажировать?
Она фыркнула:
— Я похожа на сумасшедшую?
— Понятно, значит, страховка, — сделал он логичный вывод и задал главный вопрос: —
Соня слегка вздрогнула, но, быстро справившись с собой, криво усмехнулась.
— Да с чего ты взял? Никак они с ним не связаны!
— А я почти уверен в обратном. Да ты пойми, Мишка может здорово пострадать! И ты что-то знаешь, так скажи, как эти документы связаны с ним?!
Она промолчала.
Егор перегнулся через стол и прошептал:
— Надеюсь, это не ты умыкнула деньги у Лукашевича?
— Ты считаешь меня аферисткой или воровкой? — взвилась Софья.
Он склонился ближе и заглянул ей в глаза:
— Нет, конечно, просто я беспокоюсь за тебя. И если я чем-то могу помочь…
— Прекрати! Эти душещипательные беседы на меня не действуют! У меня все хорошо! Зачем тебе все это?
— Я хочу помочь своему другу и тебе. Только и всего. И если ты что-то знаешь…
— Зачем ты вообще заявился в город?! — перебила Софья. — Тебя ведь могут узнать. Ты же не думаешь, что Альберт до сих пор не заметил отсутствие Миши?
Кажется, Егор увидел тревогу в ее глазах и усмехнулся, неужели правда беспокоится о нем?
— Как же меня узнают? Ты же преобразила меня до неузнаваемости. А сейчас я снова стал самим собой, как видишь. Кстати, спасибо за костюм, я хотел бы вернуть его тебе.
— Зачем он мне? Оставь себе, — сердито буркнула Софья.
— Мне он незачем. Я не ношу такую одежду.
— Тогда выброси его! — с раздражением сказала она.
— Ладно. Я все понял. Ты не хочешь со мной общаться, ты не хочешь ничего рассказывать. Но хотя бы пообещай: если тебе понадобится помощь или защита, ты сразу скажешь мне.
Он неожиданно, против своей воли, взял ее за руку.
— Я верю, что ты хороший человек, и чувствую, что тебе что-то угрожает.
Она выдернула свою руку и встала:
— Договорились. Если понадобится помощь, я сообщу. Пока.
И тут у нее зазвонил телефон.
— Да, Григорий Григорьевич, скоро буду, — ответила Софья и снова повернулась к Егору: — Ты не обижайся на меня, ты славный, добрый и смелый. Но поверь, тебе лучше держаться от меня подальше. — Она виновато посмотрела на него и пошла к выходу.
— Подожди, я провожу тебя до офиса, — поднялся следом Джамбул.
— Нет-нет, я сама, не волнуйся, все в порядке. Не надо, чтобы нас видели вместе. Тебя может кто-нибудь узнать.
Он смотрел ей вслед и думал лишь об одном: с ней происходит что-то ужасное и опасное. И странное дело, несмотря на все подозрения, он верил, что она не желает ему зла и не замышляет ничего плохого против него и его друзей. Ведь она давно могла бы сдать их всех Лукашевичу.
Джамбул сжал кулаки. Альберт Лукашевич, некий Григорий Григорьевич, Рома Старков, кто еще? А Софья сама не своя, то наигранно смеется, то злится. Может, эти негодяи и ее держат возле себя каким-то
Неизвестно откуда взявшееся чувство волнения и тревоги туманило мозг. А может, какие другие чувства виноваты? Егор чертыхнулся, угораздило же…
Глава 20
Джамбул шел по лесной чаще и старался думать о зверюшках, деревьях и космосе. Старков звонил уже не один раз, звал к себе на работу. Да только зачем ему все это? В смысле, город, работа… Софья. Ему и здесь хорошо, спокойно. Лес его укрывает, так же как борода, которая, кстати, уже отросла за месяц.
И начальство было ему по душе.
— Вот давеча смотрел телевизор, — как всегда, шагая впереди, рассказывал Ефим Кузьмич, — а там такое! Ты не представляешь!
— Какое?
— А ты что ж отстаешь от жизни? Давно бы телевизор купил и был бы тогда такой же умный и образованный, как я.
— Ну да, — хмыкнул Егор с иронией.
— А ты думал! Образование, оно ж из телевизора только и доступно простому человеку. Оттуда все узнать можно. Знаешь, сколько каналов всяких напридумывали? Э-хе-хе, — махнул рукой дядя Фима, — только успевай смотреть.
— Так еще интернет есть. Тоже вещь, — возразил Егор.
— Ой, не-не, это вообще бесовское дело, это не по мне. Внучка показывала, напишешь ему вопрос, а он сразу ответ. И все-то этот интернет знает. Вот откуда? Бес, одним словом.
— Так в телевизоре тоже чертей хватает.
— Прав, прав. Вот вчера показывали, как в одном роддоме, у нас где-то, в области, женщине принесли ребенка кормить первый раз, слабенький он у нее вроде был, недоношенный. Маленький совсем, но хоро-о-ошенький. Ага, я видел. Фотографию показали. Ну, ты же знаешь, как сейчас модно селфи, что ли, фотографии то есть. Тьфу, назовут же иностранщиной всякой, совсем замусорили могучий-то наш… Так вот, мамаша снимок-то сделала, а на следующий день ее вызвал главврач и сказал, что ребенок умер.
— Ужас какой! — поразился Егор, вот за это он и не любил новости, один негатив.
— Да ты погоди раньше времени-то рыдать, — Ефим Кузьмич остановился и посмотрел на Егора, — мать, конечно, вся в горе, орет «Не верю!», и все тут. И не будь дурой, ночью-то взяла да и проникла в отделение, где деток держат недоношенных. И представляешь, нашла своего ребенка, а бирка-то на его ручке чужая оказалась.
— Правда, что ли? Как так? — удивился Егор.
— А вот так, напутал что-то врач или акушерки. Вот мать-то молодец, что сделала снимок и доказала, что ее это дите. Так ее еще и под суд хотят отдать, что проникла куда не положено, подвергла, значит, детишек опасности. Эх, теперь такой бардак везде! Глаз да глаз нужен. А все из-за чего? А все из-за космоса, мать его. Вот понаделали дыр в небе, люди теперь с ума и сходят. Вот как можно было бирки у младенцев напутать? А? Не иначе злой умысел.