Джандо

Канушкин Роман Анатольевич

— Ральф… Ральф!

И сначала сквозь сонный бархат ночи, с другой стороны Вселенной, послышалось то, что нельзя было спутать, — дыхание собаки, для которой ты когда-то был самым любимым существом на свете…

— Ральф!

…а потом все более приближающееся грозное рычание пса.

В глазах старухи появился испуг.

— …всего лишь предупреждение…

Профессор Ким сделал шаг к призраку, Ральф был уже здесь, он был за спиной. Теплая волна Любви была рядом. Неподдельный ужас отразился в глазах призрака. Гкпсовая

голова вдруг начала превращаться в нелепо огромный кусок отравленной колбасы, и (ты помнишь, малыш?) им старуха пыталась сейчас прикрыться. Грозное рычание Ральфа нарастало.

— Здесь тебе не поможет это, — проговорил Профессор Ким.

Призрак заметался взглядом по комнате, ища укрытия, Профессор Ким сделал еще один шаг вперед. И тогда в глазах старухи впервые появилось то, что можно было бы принять за бесконечное страдание, и в следующий миг призрак растаял. Сердце сковало тоской — вместе со старухой уходил надежный старый друг Ральф…

Профессор Ким был уже в коридоре, но поздно — дверь в комнату Йоргена и маленького мганги Ольчемьири была открыта, змея находилась там. И тогда Профессор Ким увидел, что кровать, где лежал маленький мганга, превратилась в алтарь жертвенника. Какие-то темные силуэты стояли вокруг него, и огромное лиловое чудовище, и беспощадный демон ночи Кишарре, а змея, повиснув в воздухе, стала золотым клинком, нацеленным прямо в сердце. Невидимые руки взяли клинок, и он устремился вниз.

— Н-е-е-е-т! — закричал Профессор Ким, чувствуя, что просыпается. Но еще до того как сон полностью отпустил его, он увидел сияние. Он увидел, как вокруг сшитой из разноцветных кусочков сумки, в которой маленький мганга хранил какие-то коренья, высушенные пучки трав и разные тотемные предметы и где сейчас находился наконечник копья, появилось яркое сияние. — Нет! Змея… — И сияние залило всю комнату, но…

…Кричал он, видимо, негромко, потому что патер Стоун продолжал безмятежно спать, и за окнами забрезжило раннее африканское утро.

— Сияние…

Профессор Ким, еще не до конца осознавая, что он делает, поднялся на ноги, и в следующую секунду он уже раскрыл дверь в комнату мганги.

— Ольчемьири, змея!

Йорген Маклавски был настоящим охотником, он действовал с быстротой молнии. Черная ледяная бездна — ствол «М-16» был направлен на Профессора Кима, палец Йоргена находился на спусковом крючке.

Потом он потряс головой:

— Господи, Ким, я чуть не всадил в тебя пулю… Что происходит?

— Йорген… Ольчемьири… где он?!

— Как это «где он»?! В своей постели. — Йорген посмотрел на стоящую напротив кровать и пожал плечами. — В такое время все приличные люди находятся в постели, даже если они днем и подрабатывают шаманами. А зачем он тебе понадобился в такую рань?

— Посмотри, что с его левой грудью…

— В каком смысле «с левой грудью»? — недоверчиво переспросил Йорген. Потом он усмехнулся: —

Ким, ты что, подрабатываешь в «Плейбое» и решил сделать сенсацию на груди маленького мганги или тебе все это только приснилось?

— Я… — Профессор Ким смотрел на Йоргена в растерянности. — Может, я не так выразился… Черт, Йорген!.. — Он вдруг понял, как все это нелепо должно выглядеть, и тоже рассмеялся. Но потом пришло время удивляться Йоргену.

Маленький мганга Ольчемьири лежал с открытыми глазами, и Профессору Киму показалось, что он различил на его лице тихую светлую улыбку. Потом Ольчемьири проговорил что-то на непонятном языке. Йорген перевел удивленный взгляд с мганги на Профессора Кима.

— Он говорит, что все в порядке. Чтобы ты не беспокоился… Он говорит, что копье обрело силу. — Потом Йорген еще раз посмотрел на них обоих. — Что вообще происходит, черт побери?..

А Профессор Ким пытался понять, что же он увидел в тот короткий промежуток времени, когда бежал к комнате Йоргена и мганги. Быть может, конечно, это померещилось со сна, но Профессор Ким был уверен: в слабом сумрачном освещении только начавшегося утра в глубине коридора действительно промелькнула фигура в той самой белой ночной рубашке, так похожей на саван.

— Не знаю, Йорген. Мне приснился кошмар. Об этом даже не хотелось бы вспоминать. Я видел сияние вокруг этой сум…

Профессор Ким не договорил. Оплетенная бечевой кожаная сумка лежала на гладко отполированном деревянном стуле. На том самом месте, где он видел ее во сне. «Ну и что? — спросил сам себя Профессор Ким. — Я ведь заходил к ним перед сном. Наверное, видел эту сумку. Спокойнее…» И тогда на своей забавной смеси английского и суахили заговорил маленький мганга Ольчемьири:

— Сюда приходил Кишарре… Но копье обрело силу. Он знает это, и он ушел. — Потом он посмотрел на Йоргена, и губы его растянулись в какой-то застенчивой детской улыбке. — Он больше не придет так… И теперь мзее Йорген сможет остановить его с помощью длинного ружья.

И Ольчемьири с опаской посмотрел на винтовку.

Йорген плавно спустил затвор и поставил оружие на предохранитель.

— Я что, пропустил сеанс спиритизма?! Здесь был полный дом лесных духов?

И мганга, и Профессор Ким молчали.

— Нет, ну обалдеть можно, — усмехнулся Йорген. — Ладно. Успокаивает уже то, что теперь мы переходим на мою территорию…

Но никто из находящихся сейчас в этой маленькой комнате не обратил внимания на одну деталь: перстень, так удачно выменянный Папашей Янгом у добродушного бармена Маккенроя, перстень, приснившийся Профессору Киму и ставший его ночным кошмаром, лежал сейчас в темноте. Прямо под деревянной полированной кроватью, где когда-то, еще до замужества, спала старшая Папашина дочь Стефания. Потом эту кровать перенесли сюда, и прошедшую ночь на ней провел маленький чернокожий мганга.