Джанга с тенями
Шрифт:
— Если я не могу тебя учить, чего же ты тогда ко мне пристаешь с нытьем про еду? — хмыкнул я.
— Дело есть, — уже совершенно другим голосом сказал Басс.
— Ну? — Я сел.
— Тут в кости у Сопливого Кра играл один человек…
— Ты-то как в трактир Кра попал? — удивленно спросил я.
В игровое заведение Сопливого Кра нас не пускали.
Кра от детишек-карманников никакой выгоды не было. Такие, как мы, только под ногами крутятся да приличных клиентов чистят.
— А вот попал! — хитро сощурил голубые глаза Басс.
Басса недаром называют Бассом-пронырой.
— Так что насчет этого человека?
— А! В общем он играл с Кра в кости и выиграл три золотые монеты!
Я присвистнул. Три золотые монеты! Лишь однажды я смог выудить из кармана прохожего золотой, так мы на него с Бассом целых два месяца жили припеваючи! А тут сразу три!
— Ты думаешь, что сможешь их у него позаимствовать? — осторожно спросил я у Басса.
— Я вряд ли, а вот ты сможешь, — болезненно поморщившись, признался Басс.
— Угу, — хмуро сказал я. — А если что, за руки поймают меня, а не тебя.
— Да не волнуйся ты! — беспечно отмахнулся Басс. — Этот тип похож на простофилю. Если что, я подсоблю. Мы же команда!
Команда… За два года нашего знакомства и жизни в трущобах Пригорода мы многое пережили вместе. И за этот срок у нас были как плохие, так и хорошие дни (плохих все же больше).
По сравнению со мной Басс не очень хорошо копался в карманах прохожих. У него вообще не было таланта чистить кошельки, и этот груз полностью лег на мои плечи. Зато Басс владел другими талантами: он мог заговорить зубы самому Неназываемому, облапошить и надуть ближнего своего, смухлевать в кости или карты или навести меня на человечка с оттянутым от монет карманом.
— Тебе хорошо говорить, — не согласился я.
— А вот тебе не надо быть таким угрюмым. Я тебе хоть раз не того человека показал?
— Ладно, — вздохнул я. — Где твой золотой дядя?
— Сидит в «Грязной рыбе» и наполняется под завязку вином.
— Пойдем, покажешь, — неохотно произнес я.
У нас еще оставалась одна серебряная и пять медных монет, и рисковать шеей не было смысла, если бы не три золотых. За эти деньги стоило слезть с матраса и вылезти на холод.
Мы выскользнули из старой покосившейся лачуги, служившей домом для двадцати с лишним душ. Здесь жили такие же, как мы, бездомные бродяги.
Над Авендумом властвовала ранняя весна, на земле лежал снег, а по ночам стояли такие же холода, как в лютом январе, когда многие, не имевшие крыши над головой, замерзали прямо на улице. И все равно, несмотря на холодную погоду, неприветливое серое небо и обилие сугробов, в воздухе чувствовалась весна. Этот весенний, почти неуловимый запах распускающихся листьев, журчащих ручьев и грязи. Да-да! Именно грязи, которая незнамо откуда каждый год появлялась в Пригороде Авендума. Но грязь это, конечно, ерунда, маленькое неудобство, и ничего больше, главное, что скоро будет теплая погода и я наконец смогу скинуть эту опостылевшую и драную в пяти местах собачью шубу, украденную у пьяного конюха еще в ноябре прошлого года. Шуба верно грела меня всю зиму, но в ней я был не так ловок и быстр,
«Грязная рыба», покосившаяся от времени таверна, находилась в самом центре Пригорода, возле площади Кислых Слив. Ни один нормальный человек в городе не пойдет набивать себе брюхо в «Рыбу» — кислое вино и обилие клопов отпугивало от таверны приличных посетителей.
Мы остановились на противоположной стороне улицы, прямо напротив двери таверны.
— Ты уверен, что твой человек до сих пор еще внутри? Что ему делать в такой тошниловке при трех золотых? Лучше места найти не мог, что ли? — на всякий случай спросил я у Басса.
— Значит, не мог, — буркнул Басс. — Он там, и у него на столе два кувшина с вином. Не думаю, что он успел вылакать их за то время, пока я за тобой бегал.
— Ты просто не знаешь, как некоторые навострились лакать вино, — возразил я ему. — Он уже может быть за лигу отсюда.
— Гаррет, ты вечно паникуешь по пустякам, — фыркнул Басс. — Говорю же тебе, что он внутри!
— Ладно, — вздохнул я. — Будем ждать.
И мы стали ждать, а ждать на морозе, пускай и легком, не очень-то приятное удовольствие. Всякий раз, когда дверь таверны открывалась, мы с Бассом вскакивали, и каждый раз Басс говорил, что это не тот человек.
— Слушай, — не вытерпел я через два часа ожидания. — Я жутко замерз.
— Кому сейчас легко? Я тоже замерз, но этот человек точно там!
— Ждем еще полчаса, если он не выйдет, я отсюда сваливаю, — решительно сказал я. Басс горестно вздохнул:
— Давай я схожу и проверю?
— Угу. Еще не хватало, чтобы Кра тебя отдубасил. Стой, где стоишь.
Морозец жадно лизал пальцы, поэтому я стал притоптывать ногами и хлопать руками, пытаясь хоть немного согреться. У Басса еще несколько раз вспыхивало желание сходить в таверну и проверить, как там поживает владелец трех золотых, но каждый раз, после недолгих препирательств со мной, Басс оставался на месте.
— Может, он перепил? — неуверенно спросил мой друг, когда мне стало казаться, что пальцы на руках превратились в сосульки.
— Может… — стуча зубами от холода, ответил я. — Мне уже не хочется ничего, кроме тепла.
— Вот он! — неожиданно сказал Басс и ткнул пальцем на человека, выходившего в этот момент из таверны.
— Простофиля.
— Я же тебе говорил, — шмыгнул носом мои дружок. — Ох заживем!
— Рано радуешься, — сказал я, провожая человека взглядом. — Ты узнал, где он прячет деньги?
— Угу. Правый карман. Там у него кошель.
— Идем.
Мы старались держаться так, чтобы человек нас не заметил. Лезть к нему в карман сейчас — это значит напрашиваться на неприятности, людей не так уж и много, незаметно к нему не подойдешь, поэтому нам оставалось только дожидаться удобного случая.
— Ты уверен, что он выпил два кувшина вина? — прошипел я Бассу, не спуская глаз с незнакомца.
— А что? — зашипел он в ответ.
— Уж очень уверенно он идет. Совсем не похож на пьяного.