Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана
Шрифт:
Тохучар нахмурился и осуждающе покачал головой:
– Плохо, что они там так себя ведут, когда мы висим на волоске.
– Темуджин не такой, – тихо возразил Чиркудай. Немного помолчал и добавил: – Я это знаю.
Тохучар внимательно посмотрел на друга, но выспрашивать ничего не стал. Он вновь подсел к костру и стал рассказывать и показывать, как ругаются друг с другом старые сварливые женщины. Чиркудай молча наблюдал за ним, стараясь ни о чем не думать. Вскоре задремал, прислушиваясь к выкрикам нукеров и злобному ржанию жеребцов, дерущихся из-за кобылиц – вот кому не было
Проснулся после обеда. Все оставалось по-прежнему. Рядом сопел Тохучар, а Субудея не было. Чиркудай уселся и стал разматывать повязку на плече. Тохучар открыл глаза и, молча, отодвинув его руки, принялся исследовать рану.
– У тебя хорошо подживает, – удовлетворенно сказал он, спросив: – Не болит?
– Почти нет, – ответил Чиркудай.
Тохучар перевязал рану и снова улегся, решив спать дальше. По спокойной обстановке было видно, что сражения сегодня не будет. Стычки на нейтральной полосе прекратились. А в лагере Джамухи нукеры, очевидно, напившись архи, горланили бесшабашные песни.
Быстро пробравшись между костров, к ним подошел Субудей и, не сказав ни слова, уселся на кошму. Тохучар, увидев командира, решил не спать. Он подпер голову рукой и стал ждать, что тот скажет. Чиркудай чувствовал, что Субудей взвинчен и расстроен. Командир грыз ногти, клацая зубами, и зло сплевывал.
– Темуджин чуть не убил Хасара, – бросил Субудей и надолго замолчал, с неприязнью глядя в степь, где пировали враги. Скривившись, резко сказал:
– Выяснилось, что Хасар струсил... Две тысячи!.. Как бы они нам сейчас понадобились!.. – и, понизив голос, сообщил почти шепотом:
– Темуджин мечется в своей юрте, как тигр. Не знает, что делать. Спрашивал у нас, у командиров. Велел всем думать, как выкрутиться. Бельгутей, его сводный брат, верный, но простой, предложил собраться в кулак и ударить по ним, – и Субудей показал головой в сторону степи. – Но я думаю, они нарочно поют песни и делают вид, что пьяные. Заманивают нас. Им не хочется терять своих и брать нас приступом. А если мы двинем на них, тут они все окажутся трезвые и готовые к бою. Порубят на ломти и всё, – Субудей тяжело вздохнул, обхватил руками колени и замолчал, уставившись в далекий горизонт, за спинами джамухиных нукеров.
Тохучар понимающе кивнул головой и улегся, обдумывая новости. Чиркудай только выслушал друга, но ни о чем думать не стал, решив, что как будет, так и будет.
Будто оцепенев, они просидели молча до самого вечера, пока дальние скалы не окрасились заходящим солнцем в кроваво-красный цвет. За целый день на небе не появилось ни одного облачка. В урочище не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Все страдали от жажды. И хорошо еще, что не палило солнце. Весна только начиналась.
В глубине ущелья послышались выкрики: к Темуджину звали всех командиров. Субудей вскочил на ноги и быстро ушел, лавируя между редкими кострами и группами нукеров около них.
– Если Темуджин надумает бросить коней здесь, а нас заставит лезть на эти горы... – начал Тохучар, показав глазами на скалы, – то мы потом долго не соберемся вместе, – он криво усмехнулся, и добавил: – Я думаю, что там, за горами, нас
– Ждут, – согласился Чиркудай: – Но я верю в Темуджина.
Тохучар долго смотрел на Чиркудая, но ничего больше не дождавшись, глубоко задумался. По лицу друга Чиркудай определил, что тот усиленно ищет способ уйти от расправы, которую скоро учинят нукеры Джамухи. Сам он не думал ни о чем, предчувствуя, что они каким-то образом вырвутся из каменного мешка целыми и невредимыми. Как это произойдет, его не очень-то интересовало. Он даже не гадал над этим. Его почти ничто не волновало.
Вдали показался Субудей. Он почти бежал, перепрыгивая через жиденькие костры. Шагах в двадцати, посмотрел на Чиркудая и, встретившись с ним взглядом, незаметно для окружающих поманил к себе. Чиркудай встал, взглянул на Тохучара, который все видел, и, не торопясь, пошел к командиру. Субудей, ничего не говоря, шёл впереди, и как понял Чиркудай, к юрте Темуджина, стоявшей в глубине распадка, у самых скал. Подойдя к входу, Субудей заглянул внутрь, оглянулся, и поманил за собой Чиркудая кивком головы.
Чиркудай не сразу увидел Темуджина, который сидел в одиночестве, нахохлившись, как коршун, у самой тёмной стенки юрты. Он посмотрел на Чиркудая и, не поздоровавшись, кивнул головой, разрешив им садиться. Не проронив ни слова, Темуджин вновь склонил в задумчивости голову. Молчание затянулось. Субудей заерзал на кошме. Чиркудай сидел спокойно, не дергался как друг от нетерпения. Наконец Темуджин поднял голову и Чиркудай, уже привыкнув к полумраку, увидел его запавшие от недосыпа и переживаний зеленые глаза. Темуджин, видимо поняв, что увидел Чиркудай, невесело усмехнулся и хрипло спросил:
– Думаешь, что ты выглядишь лучше?
Чиркудай и Субудей промолчали. Темуджин потряс головой, словно лошадь, отбивающаяся от оводов и тихо начал:
– Я все время как-то подозреваю тебя, Чиркудай. Но не так, как мой трусливый брат Хасар, – он замолчал, собираясь с мыслями. – Тот не любит тебя, потому что ревнует. Он считает тебя соперником. Почему, я не знаю. Ждет, когда ты ошибешься.
А я просто подозреваю. Ведь ты совсем не тот Чиркудай, которого я знал раньше. Поэтому, я назвал тебя Джебе. Но, даже то, что ты мне верен, и я это хорошо знаю, не рассеяло моего недоверия к тебе. И оно усилилось после того, как вы хорошо потрепали нукеров Джамухи около двух озер.
Чиркудай поднял голову, решив возразить. Но Темуджин остановил его жестом:
– Не торопись. Я знаю, что ты хочешь сказать. И даже сам скажу: ты лучший воин, как мне сказали, которого когда-либо видели. О тебе даже говорят в лагере Джамухи. К нам от него перебежали двое недовольных. То, что ты побеждаешь, это хорошо. Но вот как ты это делаешь?
Так у нас никто не может драться, – он опять поднял руку, останавливая Чиркудая, решившего что-то сказать. – Я знаю, что ты был на Тибете, и там тебя многому научили. Но я знаю, что на Тибете нет коней, нет конницы, и ты не мог научиться воевать в седле. Там есть быки, такие, с длинной шерстью... Ты не помнишь как их называют? – спросил он у Чиркудая.