Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана

Менбек Влад

Задержав помощников после совещания, Темуджин сказал целую речь, неприятно морщась:

– Зимой воевать плохо. Но нам придется столкнуться с кераитами и Джамухой. Однако я надеюсь, что до войны, со своими родственными племенами, у нас дело не дойдет.

Раньше нас начнёт боевые действия Джебе в Уйгурии, – внимательно посмотрев на военачальников и не услышав вопросов, он продолжил:

– Джебе завтра уйдёт со своим туменом и полутора тысячным полком Эльдара. Ему нужно взять несколько городов и, помочь принцу, вернуть престол, – вздохнув и недовольно крутнув головой, он объяснил:

– Мне

совсем не хочется его туда посылать, потому что здесь будет жарко. И он мог бы понадобиться.

Обойтись миром и не довести разборки до столкновения племен в Степи – лишь мои мечты. Всё может обернуться по иному. Однако я рассчитываю на победу. А если нас попытаются задавить, – он хитро усмехнулся, – то вернётся Джебе, и всех поставит на место. Хотя думаю, что этого не потребуется.

Вы все знаете: железо, хлопковые ткани, пшено, рис, пшеницу и другие товары, мы приобретали у купцов, которые регулярно приходили к Ляо Шу. Но в последнее время, а точнее, в последний год, караваны перестали появляться у нас. Идут прямиком в империю, к чжурчженям. Думаю, что купцы исполняют приказ Алтан-хана. Он узнал о нас и, забеспокоился.

Все караваны из Хорезма и от кара-китаев пересекают Уйгурию. Нынешний султан уйгуров, Эшназар, дружит с Алтан-ханом. Куда пойдут караваны, зависит от того, кто там правит. Поэтому нужно, чтобы принц Эльдар занял своё законное место, отнятое коварным визирем.

Я хочу, чтобы все нукеры были одеты в новые халаты, и в новые штаны. Кроме того, чтобы у всех было отличное оружие. Нам много надо.

В тот же вечер к Чиркудаю прибежал возбужденный Эльдар и стал ему рассказывать, каким хорошим правителем был его отец и какой негодяй, Эшназар. Чиркудай терпеливо его выслушал и облегченно вздохнул после того, как принц ушёл. Но Эльдар сказал напоследок, что сегодня ни он, ни его воины не будут спать до утра.

После Эльдара в юрту заглянула Хоахчин. Она принесла новые халаты Чиркудаю и Субудею. Но, учуяв козлиный запах, плюнула, и направилась к выходу. Задрала дверной полог и стала проветривать юрту. Чиркудай посмотрел на старуху и спросил: поедет она завтра с ним или нет? Хоахчин даже не спросила куда, застыла, помолчала, и удивлённо пробормотала:

– А куда же я без тебя? Я только с тобой... Ты у меня один остался.

От этих слов у Чиркудая что-то защемило в груди, но быстро прошло.

Субудей тихо сидел на кошме и расставлял шахматы. Хоахчин с пыхтением уселась у стенки и неприязненно стала смотреть на затаившегося Субудея. Чиркудай заметил её взгляд, выждал немного и спросил:

– Что еще?

– Вот, он мешает, – старуха показала головой на Субудея.

Чиркудай пожал плечами и заметил:

– У меня от него тайн нет.

Субудей не пошевелился, чувствуя, что сейчас старуха преподнесет неожиданность. И не ошибся.

– Ладно, – тяжело вздохнула Хоахчин. – Пусть слушает, – она пожевала беззубым ртом и спросила у Чиркудая:

– Ты помнишь, как появился в нашем курене?

– Чиркудай помолчал, и отрицательно мотнув головой, ответил:

– Нет.

Хоахчин понимающе повздыхала и внезапно заявила:

– Я

знала твою мать и твоего отца.

У Чиркудая ничего внутри не шевельнулось. Для него слова мать и отец были чужими. Но Субудей весь съежился и закашлял от волнения.

– Знала... – протяжно продолжила старуха, прикрыв глаза. – Твой отец был не наш, не арат. Я слышала от людей, что он пришел из далеких земель с караваном. С Запада. Там прячется солнце. Он был купцом. Всего их было пятнадцать человек. На них напали и ограбили. Убили начальника каравана, твоего деда. И твой отец остановился в одном курене. Там он встретил девушку, и он взял её в жёны. Твоя мать, аратка.

Потом твой отец собрал караван из наших товаров и решил направиться в Китай. Ты ещё не родился. Когда подошли к Уйгурии, на них напали люди длинной воли. Убили почти всех. Но в живых остались твои родители и какой-то старик. Они поселились в маленьком ауле, в племени сейху. Сейчас от того племени никого не осталось.

В этом ауле ты и родился. Бегал с мальчишками между юртами. Отец пытался торговать, чтобы уехать на родину. Но в Степи купцам жить плохо. Только в праздники хорошо. Так и не смог он купить коней.

А когда тебе исполнилось пять лет, на ваш аул налетели наши, тайджиуты. Порубили всех. Привезли одного тебя. Видно сильно испугали, если ничего не помнишь, – Хоахчин горестно повздыхала, покряхтела и добавила:

– Ты на себя-то посмотри! Глаза круглые, не как у нас, лицо узкое, нос горбатый, как у орла. А все араты курносые. Волосы на щеках растут, как у вашего князя Темуджина.

Субудей встрепенулся, поднял голову и негромко заметил:

– Темуджин ещё не князь.

– Не встревай, басурман, – беззлобно буркнула старуха: – Будто я не знаю, как вы его величаете. Да он для всех нас – князь. А что его не признают... Дураки! Одна ворожея гадала на бараньих кишках: Темуджин станет Великим ханом всей Великой степи. Я ей верю.

Субудей недоуменно помотал головой:

– Какие разговоры ходят в стойбище, а мы и не знаем!

– Откуда же вам знать, – недовольно забубнила старуха. – Прыгаете на своих конях по кочкам, людей живых не замечаете. А всё стойбище уже знает, что и вас Темуджин сделал нойонами. Даже я выпила водки по этому случаю. Теперь и вы – князья.

Субудей поёжился и стеснительно усмехнулся, что на него совсем было непохоже. Чиркудай отнесся к сообщению Хоахчин спокойно.

– Ну и что? Какая разница, что Чиркудай не похож на арата?! – неожиданно возмутился Субудей.

– А никто ничего и не говорит, – миролюбиво сказала старуха. – Все считают его своим. Нукеры, так те готовы на руках носить.

– Почему? – поинтересовался Чиркудай.

– Любят, – коротко ответила Хоахчин и поднялась на ноги. – Пойду. Завтра спозаранку нам ехать на край света.

– И ты знаешь куда? – язвительно спросил Субудей.

– А то нет! – хмыкнула старуха, направляясь к выходу: – Уже месяц об Уйгурии талдычат в стойбище, – с кряхтением подняла полог и ушла.

Субудей расставил шахматы, но не предложил Чиркудаю сыграть. Он видел, что его друг находился в каком-то отстраненном состоянии. Чиркудай заметил взгляд Субудея и кивнул головой на доску: