Джек Ричер, или 61 час
Шрифт:
И этот предмет его интересовал. Интересовал намного больше всего остального. Как долго продержатся люди, которые лишились наличных денег? Как скоро они начнут продавать свои тела? Сколько слоев есть у человека, отделяющих его от поражения, между трудностями и руинами? Для бедных людей время минимально, у них нет защитных слоев. Они нуждались в его продукте, и как только деньги на их счетах заканчивались, а это происходило очень скоро, они начинали драться, воровать, обманывать, а потом оказывались на улицах, где соглашались делать все, что потребуется. От них он мог получить только деньги.
С богатыми обстояло иначе. Они могли
Все это был лишь вопрос времени.
Холланд оставил машину на стоянке и направился в свой кабинет. Петерсон и Ричер пошли в общий зал. Здесь, как и всегда, было пусто. Никаких сообщений голосовой почты, никаких новых бумаг. Ричер снял трубку, но тут же положил ее обратно на рычаг. Он нажал на пробел на клавиатуре, и на мониторе появился символ полицейского департамента Болтона. Изображение было крупным и слегка подрагивало. Жесткий диск набирал скорость.
— У вас тут есть базы данных? — спросил Ричер.
— А что тебя интересует? — спросил Петерсон.
— Мы могли бы проверить информацию на Платона. Складывается впечатление, что он здесь главная фигура.
Петерсон сел за соседний письменный стол и застучал по клавиатуре. Набрал пароль. Появилось диалоговое окно — Ричер заметил, что Петерсон воспользовался левым указательным пальцем, чтобы нажать на клавишу «Shift», а правым на заглавную П, за ней последовали и «л, а, т, о, н».
Платон.
— Ничего, — сказал Петерсон. — Предлагают посмотреть в «Гугле», а там сообщают, что это греческий философ.
— Список его вымышленных имен есть?
Петерсон снова начал печатать. Много символов. Наверное: «также известный, как Платон».
— Южноамериканец, — сказал Петерсон. — Гражданство — неизвестно. Настоящее имя неизвестно. Возраст неизвестен. Предполагается, что живет в Мексике. Предполагается, что владеет ломбардами в пяти городах Соединенных Штатов, подозревается в торговле наркотиками и содержании публичных домов.
— Симпатичный парень.
— Ни одного ареста. Как и в Мексике.
— И это все?
— В федеральной базе данных наверняка информации больше. Но у меня нет к ней доступа.
Ричер снова взял трубку и вновь положил ее на место. В Рок-Крик хватало своих дел без его проблем. Может быть, он становится обузой. Или занудой. Как седые офицеры запаса, которые живут рядом с армейскими базами, сидят всю ночь в барах для рядовых и болтают всякие глупости, вспоминая забытые истории. Или как вышедшие на покой городские полицейские, у которых не хватило сбережений, чтобы перебраться на юг, и они продолжают посещать
— Мы можем съездить в тюрьму. Она находится в федеральном подчинении. У них есть компьютеры. Я знаком с некоторыми парнями оттуда.
Было без пяти пять.
Осталось одиннадцать часов.
Глава 28
Тюрьма находилась пятью милями севернее, в конце той самой старой дороги, которая вела в город от автострады. Дорога была совершенно прямой, словно строители положили на карту линейку. По шоссе, тщательно вычищенному от снега и посыпанному солью, постоянно ездили машины. День посещений. Автобусы курсировали от города до тюрьмы и обратно.
Они потратили восемь минут, чтобы проехать пять миль. В течение первых семи минут Ричер ничего не видел впереди, если не считать темного мрачного неба и льдинок в воздухе. Потом он разглядел тюрьму: сначала на горизонте появился рассеянный свет, который вскоре разделился на сотни голубовато-белых одуванчиков, сиявших над блестящей оградой из колючей проволоки. Ограда была длинной, около двенадцати футов в высоту. И двенадцать футов в ширину. С внешними и внутренними сетками из туго натянутой проволоки. Пространство между ними заполняли распущенные кольца армированной колючей ленты. Вдоль верхнего края шли тугие витки такой же проволоки. Они раскачивались на ветру, поблескивая в свете прожекторов, установленных на высоких матчах, совсем как на стадионах. Расстояние между мачтами составляло тридцать футов.
Территорию освещали огромные перевернутые вниз металлические чаши, собранные в группы по четыре, с мощными лампами внутри. Через каждые сто футов стояли сторожевые башни, высокие сооружения на широко расставленных опорах, со специальными прожекторами, направленными на кабины, и ведущие к ним мостики. Из-за лежащего повсюду белого снега свет был ослепительным. За оградой находился трехсотъярдовый, залитый ярким сиянием заснеженный двор, в центре которого располагалось гигантское скопление бетонных зданий. Они занимали площадь большого поселка или маленького города. Внутри и снаружи зданий горел свет. Вдоль фасадов шли маленькие ряды окон, напоминающие иллюминаторы на борту корабля. Крыши покрывал снег, похожий на толстое белое одеяло.
— Дареный конь, — сказал Петерсон. — Дойная корова.
— Впечатляет, — заметил Ричер.
Так и было. Огромный тюремный комплекс занимал сотни акров. Бескрайний бассейн яркого света на фоне темной прерии делал его похожим на космический корабль инопланетян, зависший над землей, не знающий, совершить ли посадку или улететь отсюда подальше в поисках более гостеприимных мест.
Дорога переходила в широкую квадратную площадь перед главными воротами. Вдоль ее края находились автобусные остановки и урны. Петерсон проехал мимо них. Ворота представляли собой туннель из стен и колючей проволоки в качестве потолка, достаточно высокий для тюремных автобусов и широкий для двух полос — одной для въезда, другой для выезда. На каждой линии имелось трое ворот, образующих два огороженных участка. Петерсон въехал в первые, и они тут же закрылись. Их автомобиль оказался между двумя закрытыми воротами. Из двери появился тепло одетый охранник, посмотрел на них, вернулся обратно, и ворота впереди открылись. Петерсон продвинулся вперед на тридцать футов. Затем повторилась та же процедура.