Джек Ричер, или Гость
Шрифт:
– География убийств – вся территория Соединенных Штатов, – заметил он. – Убийца может находиться где угодно.
– Ну и?
– Так что лучше всего будет начать с Форт-Дикса. Там у меня есть один знакомый.
– Кто?
– Его зовут Джон Трент, – сказал Ричер. – Он полковник. Если кто-то и может мне помочь, то только он.
– Форт-Дикс? – спросил Блейк. – Это в штате Нью-Джерси?
– По крайней мере, он находился в Нью-Джерси, когда я был там последний раз, – согласился Ричер.
– Ну хорошо, умник, – сказал Блейк, – мы позвоним этому полковнику Тренту и обо
– Не забудьте громко и отчетливо упомянуть мою фамилию, – посоветовал Ричер. – Несколько раз. В противном случае Трент вряд ли будет с вами слишком любезен.
Блейк кивнул.
– Именно поэтому мы и вывели тебя на сцену. Завтра рано утром вы с Харпер тронетесь в путь.
Чтобы сдержать улыбку, Ричер уставился на красивое лицо Лорейн Стэнли.
Да, возможно, пора выписать дугу. Например, сжать временной интервал, совсем чуть-чуть. А может быть, и не чуть-чуть. Может быть, вообще отказаться от строгого графика. Это обязательно собьет преследователей с толку. Продемонстрирует им, как мало они знают. Оставить все остальное как было, но изменить интервал. Сделать все чуть более непредсказуемым. Как насчет этого? Надо все хорошенько обдумать.
А может быть, проявить ярость. Потому что ведь все дело в ярости, правда? И в стремлении к справедливому возмездию. Наверное, настала пора показать это более отчетливо. Настала пора снять перчатки. Немного насилия никому не повредит. Зато следующее дельце станет чуть интереснее. А может быть, и не чуть. Надо подумать и об этом.
Так на чем же остановиться? Сократить интервал? Или добавить драматичности месту преступления? А может быть, и то и другое? Как насчет этого? Думай, думай, думай.
В шесть часов вечера Лиза Харпер проводила Ричера на первый этаж и вышла вместе с ним в прохладу улицы. Провела его по безукоризненно ухоженной бетонной дорожке к следующему зданию. Вдоль дорожки по обе стороны в ярде друг от друга стояли круглые низкие фонари. Начинало смеркаться, и фонари уже были зажжены. Харпер шла подчеркнуто широкими шагами. Ричер не знал, то ли она пытается подстроиться под него, то ли этому ее научили в школе ФБР. Так или иначе, в движении молодая женщина смотрелась замечательно. Ричер поймал себя на том, что ему хочется узнать, как она будет смотреться в беге. Или лежа, полностью обнаженная.
– Здесь столовая, – объяснила Харпер.
Она первой вошла в двустворчатые стеклянные двери. Остановилась и дождалась Ричера.
Из конца длинного коридора доносились шум столовых приборов и запахи предприятия общественного питания. Ричер пошел первым. Внутри было тепло. Ричер чувствовал, что Харпер следует за ним, отстав всего на шаг.
– Выбирайте что хотите, – сказала она. – За все платит Бюро.
Столовая размещалась в просторном, ярко освещенном зале с высоким потолком. Стулья из гнутой фанеры, простые столы. Вдоль одной стены раздача. Очередь с подносами в руках. Большая группа новобранцев в темно-синих
Очередь двигалась довольно быстро. Наконец жизнерадостный испанец с пластиковой карточкой на шее дал Ричеру бифштекс из вырезки размером с книгу в мягком переплете. Шагнув дальше, Ричер получил гарнир и овощной салат. Сам налил себе кофе. Взял салфетку и приборы и огляделся по сторонам в поисках свободного столика.
– У окошка, – предложила Харпер.
Она провела Ричера к пустому столику на четверых у самого окна. Яркий свет в зале превращал сумерки на улице в кромешную темноту. Харпер поставила поднос на стол и сняла пиджак. Повесила его на спинку стула. Худой она не была, но высокий рост делал ее очень стройной. На ней была тонкая хлопчатобумажная рубашка, а под ней ничего. Это было достаточно очевидно. Расстегнув манжеты, Харпер закатала рукава до локтей. Кожа на руках была гладкая и смуглая.
– Красивый загар, – заметил Ричер.
Харпер вздохнула.
– Опять ЧЗВ? Да, он по всему телу; нет, у меня нет особого желания это демонстрировать.
Ричер улыбнулся.
– Я просто пытался завязать разговор.
Она пристально посмотрела на него.
– Я бы предпочла поговорить о деле. Если вы хотите о чем-то говорить.
– Мне мало что известно о деле. А вам?
– Мне известно, что я очень хочу схватить мерзавца, – ответила Харпер. – Эти женщины проявили немалую смелость, когда дали отпор тем, кто к ним приставал.
– Похоже, вы говорите со знанием дела.
Отрезав кусок, Ричер попробовал бифштекс. Очень вкусно. В обычном ресторане за такое блюдо пришлось бы выложить сорок долларов.
– Это во мне говорит трусость, – возразила Харпер. – Я никому еще не давала отпор. Пока не давала.
– К вам тоже приставали с нескромными предложениями?
Она улыбнулась.
– Вы шутите? – И тут же покраснела. – То есть я могу в этом признаться, не показавшись воображалой?
Ричер улыбнулся в ответ.
– Да, в вашем случае, думаю, можете.
– На самом деле ничего серьезного не было, – продолжала Харпер. – Так, одни разговоры, понимаете? Многозначительные взгляды, двусмысленные вопросы. Никто не предлагал мне в открытую переспать с ним ради продвижения по службе. И все же мне тоже порой достается. Вот почему я так одеваюсь. Понимаете, я хочу показать, что я на самом деле просто одна из них.
Ричер снова улыбнулся.
– Но становится только хуже, да?
Она кивнула.
– Вы правы. Гораздо хуже.
Он ничего не сказал.
– И я не понимаю, в чем дело, – закончила Харпер.
Ричер посмотрел на нее поверх чашки. Белоснежная рубашка из египетского хлопка, воротник тринадцатого размера, аккуратно завязанный синий галстук, плавно огибающий небольшую, подвижную грудь. Мужские брюки с большими вытачками, чтобы не болтались на тонкой талии. Загорелое лицо, белые зубы, высокие скулы, голубые глаза, длинные светлые волосы.
– В моей комнате есть камера? – спросил Ричер.
– Что?