Джек Ричер, или Вечерняя школа
Шрифт:
Войдя внутрь, они увидели мужчину, сидящего за столом, на котором стояли кофе и тарелка с булочками и было полно крошек. Взглянув на него, Ричер предположил, что ему около сорока – серый костюм, возможно, из полиэстера, жалкие седые волосы, смазанные маслом и облепившие череп, очки в стальной оправе, бесцветные глаза за стеклами и бледная кожа. Единственным ярким пятном был галстук, желто-оранжевый, широкий и короткий, похожий на рыбину, свисающую с шеи.
– Его зовут Гельмут Клопп. Он из Восточной Германии. Приехал после объединения, как и многие другие, в надежде получить
Ричер продолжал рассматривать мужчину, размышляя о том, что, возможно, они зря потратят с ним время, – а может быть, перед ним спаситель вселенной. Гризман даже не попытался войти в комнату, вместо этого он сдвинул манжет и взглянул на часы. И тут из-за угла появилась женщина, которая направилась прямо к ним. Гризман увидел ее и с довольным видом вернул манжет на место. Минута в минуту. Знаменитая немецкая точность.
– Наш переводчик, – сказал он.
Женщина была невысокой и коренастой, с волосами, так сильно покрытыми лаком, что они превратились в шар вокруг головы, похожий на мотоциклетный шлем. Ричер решил, что ее серое платье сшито из ткани, напоминающей габардин, – по крайней мере, такой же жесткой, как у форменного пиджака. Картину дополняли толстые шерстяные чулки и туфли, которые, судя по всему, весили по два фунта каждый.
– Доброе утро, – произнесла она голосом кинозвезды.
– Давайте войдем внутрь, – предложил Гризман.
– Что конкретно мистер Клопп делает для города? – спросил Ричер.
– Вы имеете в виду его работу? Он отвечает за персонал. В данный момент в Департаменте канализации.
– Он доволен?
– Мистер Клопп трудится в офисе, ему не приходится заниматься тяжелой физической работой. Складывается впечатление, что он вполне доволен. Он на хорошем счету у начальства, и его считают педантичным.
– Почему такие странные присутственные часы?
– А они странные?
– Вы сказали нам, что он начинает рано и заканчивает после ланча. Такая работа представляется мне физической, а не офисной.
Гризман произнес какое-то длинное слово – судя по всему, название, – и переводчица сказала:
– Было выдвинуто предложение по уменьшению загрязнения окружающей среды путем сокращения движения в часы пик, и людям предложили сдвинуть свои рабочие часы. Разумеется, от местной администрации ожидалось, что она станет примером для остальных жителей города. Так что Департамент канализации выступил за более раннее начало трудового дня и, соответственно, такое же раннее его окончание. Или им пришлось. В любом случае городские власти объявили, что результат этого нововведения уже заметен. Последние тесты показали, что выброс вредных частиц снизился более чем на семнадцать процентов.
Она сообщила это так, будто они одержали величайшую победу в истории. Как в черно-белом фильме 40-го года, где на гигантском серебристом экране застегнутый на все пуговицы пуританин соглашается сделать нечто очень плохое, потому что она с соблазнительным придыханием его попросила.
– Готовы? – спросил Гризман.
Они вошли в комнату, и Гельмут Клопп поднял голову. Гризман не ошибся – он был счастлив, что вдруг оказался
– Вас представили как оперативников высшего звена, которые только что прилетели из Америки, – сказала переводчица.
– И что ответил мистер Клопп? – спросил Ричер.
– Сказал, что готов оказать вам любую посильную помощь.
– Сомневаюсь, что он ответил именно это.
– Вы говорите по-немецки?
– Немного. Я уже бывал здесь раньше. Я прекрасно понимаю, что вы стараетесь соблюсти вежливость, но мы с моим сержантом слышали вещи похуже, чем может сказать этот человек. В данном деле точность гораздо важнее наших чувств. Ситуация может оказаться очень серьезной.
Переводчица посмотрела на Гризмана, который кивнул.
– Свидетель рад, что сюда прислали белых.
– Хорошо, – сказал Ричер. – Сообщите мистеру Клоппу, что он является важной фигурой в текущей операции. Мы намерены подробно познакомить его со всеми деталями и очень хотим узнать его мнение и получить советы. Но нам нужно с чего-то начать, ведь завязка разговора чрезвычайно важна, поэтому мы прежде всего сосредоточим наше внимание на подробном физическом и поведенческом описании двух мужчин, выбрав случайным образом первым американца. Мы хотим услышать все от него самого, а потом покажем ему кое-какие фотографии.
Переводчица сказала все это по-немецки, повернувшись лицом к Клоппу, оживленно и тщательно выговаривая слова. Тот слушал ее и с важным видом кивал, как будто видел перед собой долгосрочное и невероятно сложное задание, к выполнению которого он тем не менее приложит все силы.
– Мистер Клопп часто бывает в том баре? – спросил Ричер.
Когда переводчица передала вопрос свидетелю, тот довольно пространно ответил.
– Он ходит туда два или три раза в неделю. У него два любимых бара, которые он посещает в соответствии с пятидневной рабочей неделей.
– Как давно он ходит в тот бар?
– Около двух лет.
– Он видел американца в баре раньше?
Возникла пауза, свидетель задумался, затем что-то сказал по-немецки.
– Да, ему кажется, что видел – два или, возможно, три месяца назад.
– Кажется?
– Он уверен, насколько это возможно. Мужчина, которого он видел два или три месяца назад, был в шляпе, поэтому он не может сказать точно. Он говорит, что вполне мог ошибиться.
– В какой он был шляпе?
– Бейсболке.
– На ней были какие-то надписи или картинки?
– Он думает, что красная звезда, но как следует рассмотреть ее не представлялось возможным.
– К тому же прошло много времени.
– Его воспоминания связаны с погодой.
– Но в любом случае американец не является постоянным посетителем?
– Нет.
– Как он понял, что тот мужчина был американцем?
Переводчица и свидетель что-то долго обсуждали, прозвучал какой-то длинный перечень, потом переводчица сказала: