Джек Ричер, или Я уйду завтра
Шрифт:
– У тебя есть теория? – спросил Джейк.
– Еще слишком рано для теории, – ответил я. – Пока у нас имеются только факты.
– Какие?
– Пентагон не до конца доверял твоей сестре.
– Потрясающее заявление.
– Она находилась под наблюдением, Джейк. Наверняка. Как только всплыло ее имя, тут же появились федералы. Трое. Такова процедура.
– Но они быстро ушли.
– Это означает, что они не слишком сильно ее в чем-то подозревали. Они просто решили задать парочку вопросов для собственного спокойствия. Может быть, у них были кое-какие не слишком серьезные предположения, но они и сами
– Какие предположения?
– Касательно информации, – объяснил я. – Это единственное, что есть в Управлении личным составом.
– Они подозревали, что Сьюзан передает кому-то информацию?
– Они хотели убедиться, что это не так.
– Значит, сначала они думали, что это так.
Я кивнул.
– Возможно, ее видели в кабинете, где ей было нечего делать, и она открывала картотечный шкаф, к которому не имела никакого отношения. Или у них что-то пропало, они не знали, за кем следить, и потому стали следить за всеми.
– О какой информации может идти речь?
– Понятия не имею.
– Вроде скопированных документов?
– Меньше, – сказал я. – Сложенной записки или компьютерного диска. То, что можно передать из рук в руки в вагоне метро.
– Сьюзан была патриоткой и любила свою страну. Она не стала бы делать ничего подобного.
– Она и не делала. Она никому ничего не передавала.
– Получается, у нас ничего нет.
– У нас есть тот факт, что твоя сестра находилась в сотнях миль от дома с заряженным пистолетом в сумке.
– И она чего-то боялась, – добавил Джейк.
– А еще она зачем-то надела зимнюю куртку, хотя на улице было около тридцати градусов тепла.
– Кроме того, не следует забывать про два имени, которые всплыли несколько раз, – сказал он. – Джон Сэнсом и Лиля Хос, уж не знаю, кто она такая, черт бы ее побрал. Но фамилия Хос звучит как-то по-иностранному.
– Как когда-то Маркакис.
Он снова погрузился в размышления, я пил кофе. Движение на Восьмой стало заметно медленнее – начинался утренний час пик. На небе, немного южнее востока, сияло солнце, его лучи падали не параллельно улице, а под небольшим углом, отбрасывая длинные диагональные тени.
– Дай мне что-нибудь для начала, – проговорил Джейк.
– Мы знаем недостаточно, – ответил я.
– Порассуждай.
– Я не могу. Придумать историю ничего не стоит, но в ней будет полно дыр. Да и вообще, где гарантия, что она окажется правильной?
– Попытайся. Дай мне какую-нибудь зацепку. Давай устроим что-то вроде мозгового штурма.
Я пожал плечами.
– Ты хоть раз встречался с кем-нибудь из парней из частей особого назначения?
– Ну, был знаком с двумя или тремя. Если считать ребят из Национальной гвардии, получится четыре или пять человек.
– Скорее всего, ты не знал ни одного. Большинство блестящих карьер в частях особого назначения – это чистейшей воды фикция. Они похожи на людей, которые утверждают, будто побывали в Вудстоке [18] . Если всем верить, получится, что там собралось десять миллионов человек. Или взять, например, жителей Нью-Йорка, видевших, как самолеты врезались в Башни. Послушать их, так они все стали свидетелями катастрофы, и никто не смотрел в этот момент
18
Вудстокский фестиваль музыки и искусств – один из знаменитейших рок-событий в истории. Проходил 15–18 августа 1969 года на одной из ферм городка в сельской местности Бетел, штат Нью-Йорк, США. Число посетителей – около 500 тысяч, из них 1500 журналистов. Стал символом конца «эры хиппи».
– Как моя сестра.
– Такова природа человека.
– К чему ты клонишь?
– Я оперирую тем, что у нас есть: два случайных имени, начало избирательного сезона и твоя сестра, которая работала в Управлении личным составом.
– Ты думаешь, Джон Сэнсом врет насчет своего прошлого?
– Возможно, и нет, – ответил я. – Но это та область, в которой преувеличения – не редкость. И всем известно, что политика – грязный бизнес. Можно не сомневаться, что прямо сейчас кто-то проверяет приемщика из химчистки, в которую Сэнсом сдавал свою одежду, чтобы выяснить, имелась ли у парня грин-карта. Короче говоря, большого ума не нужно, чтобы предположить, что огромное количество людей изучает его биографию, раскладывая ее на отдельные факты. Это у нас национальный спорт.
– Тогда, может быть, Лиля Хос журналистка или референт. Возможно, она работает на кабельном телевидении или на радио. Что-нибудь в таком роде.
– Или конкурирует с Сэнсомом.
– Только не с таким именем. И не в Северной Каролине.
– Хорошо, предположим, она журналистка или референт, решила нажать на кого-нибудь из служащих управления личным составом и выбрала твою сестру.
– И чем она ее взяла?
– Это первая большая дыра в нашей истории, – сказал я.
Сьюзан Марк была в отчаянии и очень сильно напугана. Я не мог представить, чтобы журналистка сумела найти в жизни простой служащей из Пентагона нечто такое, что привело бы ее в подобное состояние. Репортеры умеют манипулировать и убеждать, но никто их особенно не боится.
– Сьюзан интересовалась политикой? – спросил я.
– А что?
– Может быть, ей не нравился Сэнсом и то, что он представляет. И она сотрудничала с его противниками. Или даже вызвалась им помогать.
– Тогда чего она так боялась?
– Она нарушала закон и поэтому, наверное, была напугана до смерти, – объяснил я.
– Зачем она взяла пистолет?
– Она обычно носила его с собой?
– Никогда. Он достался ей в наследство, и она держала его в ящике с бельем, как делают все обычные люди.
Я снова пожал плечами. Пистолет представлял собой вторую громадную дыру в нашей истории. Люди достают оружие из ящиков для белья по самым разным причинам. Например, для защиты или, наоборот, нападения. Но никогда на случай, если им вдруг захочется свести счеты с жизнью, а они будут находиться далеко от дома.
– Сьюзан не особенно интересовалась политикой, – сказал Джейк.
– Хорошо.
– Значит, она не могла быть связана с Сэнсомом.
– Тогда почему всплыло его имя?
– Я не знаю.