Джек-Соломинка (Часть 1-5)
Шрифт:
1 В день св. Гилярия производились все натуральные и денежные расчеты между землевладельцами и крестьянами.
2 На ней ясно было видно, как злой брат поднимал на вилы доброго брата.
– По народному поверью, в наказание братоубийце, каждое полнолуние на диске луны проступает картина братоубийства.
3 Утрехтский бархат - один из лучших сортов бархата, изготовлявшийся в Утрехте.
4 Олдермен - должностное лицо в городе или в графстве, старшина, член совета графства; выбирался самим советом из своей среды или из
5 Чосер Джефри (1340 - 1400) - английский поэт, крупнейший представитель раннего английского Возрождения. Главные его произведения: "Троил и Крессида", "Дом славы" и "Кентерберийские рассказы".
6 Принять святое Христово пострижение - стать монахиней.
7 Все мы дочери младших сыновей.
– По английской системе наследования все имущество после смерти отца переходит в род старшего сына, а младшие не получают ничего.
8 Огласил ее имя с амвона - обряд, по которому за некоторое время перед пострижением объявляют в церкви имя будущей монахини.
9 Клан - название родовых общин в Шотландии и Ирландии.
10 Джек - богатая, украшенная драгоценными камнями парадная одежда лиц королевского дома.
11 В 1376 году во время заседания "Доброго парламента" лорд Лэтимер, скупавший королевские векселя, и купец Лайонс, спекулировавший на откупах, были заключены в тюрьму, как люди, вредящие королевству. На этом же основании была изгнана госпожа Элис Перрейрс. Но, едва распустили парламент, Джон Ланкастер снова добился возвращения Перрейрс и освобождения Лэтимера и Лайонса.
12 Менестрель - во Франции и в Англии в средние века странствующий поэт - певец, певший обычно, аккомпанируя себе на лютне.
13 Вахна - род трески.
14 Ясно сказано и записано, что недолго длится только неправильный брак (старофранцузский).
ЧАСТЬ IV
ТИЗ
Глава I
Четыре дворянина, ехавшие со свитой позади Аллана, гнали лошадей что есть мочи: они опаздывали в Норземтон на заседание парламента.
Конюший покойного сэра Гью узнал цвета Юэлов и Ноутов, владельцев соседних с Друрикомом поместий, но ему не хотелось конфузить свою госпожу, и он отошел в сторону, давая дорогу всадникам.
До темноты Аллана обогнало еще человек пятнадцать.
На дороге было очень холодно, ветер свистел в ушах, и старик свернул в ров. Здесь было теплее, а вода, стоявшая во рву весной, уже высохла и вымерзла.
Зеленый плащ доброго домотканого сукна, который Аллан приберегал себе на смерть, он на прошлой неделе отдал госпоже. Нельзя было спокойно смотреть, как она в своей коротенькой кофточке в талию ходит в лес, и на мельницу, и за десять лье к стряпчему.
Вот и получилось, что теперь, когда нужно показаться на людях, старый слуга семьи Друриком бредет пеший по большой дороге, замотав, как нищий, ноги в старые мешки, с драным платком на голове.
И все-таки ледяной ветер прохватывает его всего насквозь, может быть, и потому, что в
Проехала еще одна группа всадников. Передовой, задрав голову, долго всматривался в темнеющее небо. Аллан тоже с тревогой посмотрел наверх. Им-то что: они на конях быстрехонько доберутся до закрытия ворот в город, а ему еще придется идти целую ночь напролет...
Если бы не мешочек за пазухой, он давно свернул бы в лес - там и тише и теплее. Вон даже с дороги виден дым от костра, и иногда ветром доносит искры.
Аллан еще раз тронул мешочек за пазухой. Внизу - немножко гороха, а сверху - черствый хлеб. Кому придет в голову, что там же спрятано и золото, завернутое в грязную суконку? Разве что вес мешочка покажется подозрительным.
Вон опять между деревьями светится костер. Ей-богу, можно сказать, что в лесу сейчас больше жителей, чем в любой деревне!
Старик пересек дорогу и некоторое время шел по тропинке мимо кустов орешника.
Люди сейчас везде одинаковые, и в лесу его примут так же, как и в любом домишке у дороги.
"Еды у нас нет еще с весны, - скажут ему, - а погреться у огня не стоит денег".
Конечно, случись Аллану на коне и в новой ливрее заехать сейчас в лес, ему, пожалуй, и не поздоровилось бы, но кто польстится на такого оборванца?
Старик еще раз глянул на небо и решительно свернул подле огромного вяза.
Мерзлая листва звенела под ногами. Гибкие ветки хлестали его по лицу. Кланяясь встречным кустам, он пробирался к прогалине.
Никто даже и не посмотрел в сторону Аллана, когда он подошел к костру.
Запах вареного и пригоревшего ячменя ударил старику в ноздри. Человек с длинным черпаком раздавал людям у огня полужидкое варево. Каждый получал на свою долю не больше горсти и тут же, не сходя с места, отправлял свою порцию в рот.
– В Бервике солдаты, охраняющие мост, получают по полчетверти гороху ежедневно, - сказал человек в меховой шапке, вылизывая ладонь.
– Вот бы не худо сунуться! Я и военную службу знаю...
Остальные молчали.
– В Ланкастере, говорят, Джон Гентский отпустил на волю всех своих вилланов, - продолжал он.
– Богомолец вчера сказывал, что в Ланкастере люди до сих пор копают репу, и никто там еще и не слышал о голоде...
– Подавиться тому человеку собственным языком!
– сердито перебил его сосед.
– С северных графств-то и начался голод!
– Подавиться лучше Джону Гентскому своим языком!
– пробормотал человек без ноги.
– Он нанял нас от города Норфолька и обязался уплатить по шиллингу на человека.
– Все они хороши!
– сказал парень с перевязанной головой.
– А ты куда лезешь, старик? На всех ячменя не напасешься!
– Я только погреться, - пробормотал Аллан. Он действительно дрожал как в лихорадке.