Джек в Австралии. Рассказы
Шрифт:
— Это Джек, — сказала она, — наш главный боксер. Плохо тебе от него придется, если он увидит меня с тобой.
— Так отойди тогда, — добродушно посоветовал Джек.
— Он не увидит нас, мы в тени.
— Мне-то безразлично, увидит он тебя или нет, — сказал Джек.
— Ты противоречишь себе.
— Нисколько, — ответил Джек, наблюдая за боксером и не обращая внимания на девушку.
Маленький боксер был уже пожилым человеком с седеющей бородой. Он прыгал не то как сатир, не то как горилла, рычал, отдувался и сражался с каким-то молодцом, которого он ловко держал на расстоянии своими неестественно
Девушка исчезла, а Джек, раскрыв свои объятия, заключил в них маленького человека. Обнявшись, они кружились, прыгали и катались по земле, ярко освещенные луной, заставляя восторженных зрителей разбегаться в разные стороны. Джек в душе хохотал, зная наперед, что победит старика. Да и во время борьбы он не был зол на него. Горилла просто старый спортсмен.
Джек сидел на стуле под виноградными ветками, стараясь отдышаться. Педди обмахивал его пучком листьев, выражая свое искреннее восхищение:
— Первый, положивший нашего длиннорукого.
— За что он всё-таки накинулся на меня? Я ведь ни слова не сказал ему.
— Что вы, что вы! — любезно воскликнул Педди. — Вы же переманили его любезную.
— Я? Да нисколько! Она сама приставала ко мне, а я и не притронулся к ней.
Джек снова вышел во двор и пожал своему длиннорукому тезке руку.
— Отменно, отменно! — восклицал старый Джек. — Ты петух хоть куда! Какое значение может иметь для двух мужчин такая девчонка! Дай пожать твою руку, мальчик. Я, Джек Длиннорукий, добрый петушиный бой всегда предпочту какой-нибудь глупой курице.
Неожиданно прибежал Том, крича, как будто Джек оглох:
— Что лошади?
— А что такое?
— Седлай! — И он ушел туда, откуда пришел.
— Все будет сделано, сударь, мы оседлаем их! — заявили в один голос восторженные юноши. — Мы их напоим и накормим.
Джек, мирно поболтав со старым боксером, выпил вместе с ним.
Затем, покачиваясь, направился с услужливыми юношами в конюшню. Он просунул голову между мордами двух лошадей и окунул ее в прохладную воду. Когда он поднял ее, стряхивая струившуюся воду, он снова увидел перед собой ту же девушку.
— Вам нужно полотенце, сударь?
— Да, надо.
— Пойдемте, я принесу.
Он покорно пошел за ней. Она привела его в комнату, расположенную недалеко от конюшни. Он остановился на пороге.
— Нашла, — сказала она из темноты.
— Принеси сюда.
— Иди же, я вытру тебе волосы. — Ее голос раздался оттуда, как голос колдуньи из пещеры. Неуверенно, ощупью продвигаясь в потемках, Джек нехотя вошел в пещеру и сразу очутился в ее объятиях. Он отпрянул, но ее полное, мягкое тело крепко прижималось к нему. Юноша еще сопротивлялся, но когда почувствовал, что ее объятия ослабевают и что он свободен, страсть разгорелась в нем и он сам плотно прижал ее к себе.
— Милый! — шептала девушка, проводя рукой по его мокрой голове. — Милый! Пойдем, я тебе вытру волосы.
Она повела его и усадила на нары. Потом заперла дверь, сквозь которую проникал лунный свет. Окна в комнате не было.
— Я, в сущности, люблю одну девушку, — сказал он, хотя и громко, но сам себе.
— Да, милый, — ответила она тихо и, отбросив полотенце, прижалась губами к его губам.
Позднее — он понятия не имел, который это мог быть час — он отправился разыскивать Тома. Почти всюду было темно, в харчевне тоже царил полумрак. Повсюду тишина, только где-то играла музыка.
Он нашел товарища в углу кухни, со стаканом вина, совершенно пьяного.
— Пора спать, Том!
— Убирайся вон, осел, я… я жду свою девчонку.
— Где ты теперь найдешь девчонку? Пойдем-ка лучше спать.
— Не найду? А вот увидишь — найду…
— Где тут можно поспать?
— На чердаке… Там места много.
Он поднялся было на ноги, но в это время через кухню прошла краснощекая, черноглазая толстушка довольно растерзанного и грязного вида и кинула на такого же раскрасневшегося, как и она сама, Тома многозначительный взгляд. Он с поразительной быстротой кинулся за ней. Джек изумленно уставился на них, но их и след простыл. Ему же хотелось спать — только спать. Том сказал, что на чердаке много места. Джек заглянул туда, но там кишело тараканами: теми особенными, коричневыми, крупными южными тараканами, которые, издавая легкий треск, ползают животом по земле. Джек поглядел на стол, — на нем спал какой-то старик; он открыл дверцы шкафа, — там лежали дети. Еле двигаясь от опьянения и усталости, он побрел дальше и открыл какую-то дверь, — сильный запах пива и опилок указал ему на то, что это пивная лавка. Здесь он мог спокойно поспать на стуле. Он ощупью пробрался дальше и нащупал одежду. Кто-то храпел и, очнувшись, окрикнул его:
— Как ты смеешь?
У Джека остановилось от страха дыхание, и он удрал. Он безнадежно заглянул в столовую, — все скамейки и столы были заняты. Он храбро открыл другую дверь. Там, на огромной супружеской кровати, при слабом свете какой-то коптилки, валялась целая груда старух. Он выскочил на свежий воздух. Луна спряталась за облака. Вдали кто-то пел.
ГЛАВА XV
Дядя Джон Грант
Было утро. Лежать было жестко, но просыпаться не хотелось. Кто-то его расталкивал. Над ним стоял Том, с красной, бессмысленной рожей.
— Просыпайся! Ехать пора.
Огрубелые руки энергично встряхивали его. Джек сел. Оказывается, он спал в тарантасике, укрывшись мешком. Непонятно, каким образом он забрался в него.
— Старуха приготовила чай. Если хочешь переодеться и умыться, беги к пруду около забора. Вот чемодан; гребень и мыло на полочке у рукомойника, а лошади готовы. А я, пока ты возишься, выпью еще глоток.
У Тома было обманчиво бодрое самочувствие. Он проснулся с той ложной кратковременной бодростью, которая иногда следует за опьянением. Он почти не спал, похмелье его еще продолжалось; голова была тяжелая, настроение плохое. Когда Джек зашел за ним, он все еще сидел за второй кружкой пива.